тонких сухожилий. Действительно в чём-то похоже на гитарный гриф.

— А ещё, когда ты делаешь вот так, — сказал Бернард и большим пальцем

погладил Юэну ребро запястья.

— Я давно заметил, что ты обращаешь внимание на детали, — с лёгким

ехидством прошептал Юэн. — Не знал, что на такие.

— Я и сам это не сразу осознал.

— И о чём ты только думаешь, когда смотришь, как я играю на гитаре? — с

наигранным осуждением поинтересовался Юэн.

— О тебе. Очевидно.

Юэн приоткрыл рот. Между губ показался кончик языка, явно призывая

испробовать на вкус. Бернард приложил его ладонь к своей груди, так, чтобы

пальцами Юэн касался ключицы через тонкую ткань футболки, и, склонившись, поцеловал его, приминая губами горячий и плавно двигающийся язык. Раздался

томный стон, жаркий выдох и громкий вдох. Зашуршал плед.

Юэн зацепился за ворот его футболки, потянул вверх и в сторону, и Бернард

сразу понял намёк. Пришлось ненадолго отлипнуть от поцелуя, чтобы одним

движением стянуть с себя футболку и помочь Юэну избавиться от толстовки и

тонкого лонгслива. Упираясь предплечьем в подлокотник, Бернард навис сверху, и они вновь приникли друг к другу, распаляясь с каждым движением и

прикосновением. Контакт кожи с кожей добавлял значительную порцию эмоций, и поцелуи становились ещё сочнее и откровеннее.

Сминая плед, Юэн плавно двигался, то подаваясь навстречу, немного выгибая

поясницу и проводя ногой по его голени, то отдаляясь и притягивая Бернарда к

себе, на себя. Домашние спортивные штаны едва ли не сами медленно сползали

с него. Бернард коснулся его пресса, подушечками пальцев обводя

напрягающиеся мышцы, и опустил руку ещё ниже.

Довольно прорычав в губы, Юэн подался тазом вперёд, когда Бернард погладил

его между ног. Мягко сжал ладонь и ответил низким стоном, чувствуя горячую и

твёрдую плоть через ткань штанов. Бернард и сам был в не менее возбуждённом

состоянии и как-то совершенно бессознательно притирался к почти

оголившемуся бедру, но сейчас голову сильно кружило желание всячески ласкать

Юэна, гладить его, целовать, касаться обнажённой кожи и других

чувствительных точек, услаждать свой слух его необычайно сексуальным

голосом. Юэн в такие моменты словно бы превращался в гитарную струну, издающую мелодичные звуки при любом прикосновении.

Бернард опустился с поцелуями к шее, обвёл языком кадык, задержался там, где

вибрацией рождается голос, потом прильнул губами к соскам. Юэн сбивчиво

постанывал, зарываясь «музыкальными» пальцами Бернарду в волосы.

Поглаживал и очерчивал лопатки. Основанием ладони тёрся о плечи. Ловя его

прикосновения и смакуя их, Бернард, прерывисто дыша, перебирался от одного

соска к другому, широко проводил языком, оставляя влажный след, мягко

приминал губами, втягивал, дразнил самым кончиком, попутно поглаживая

Юэну бедро и стягивая с него штаны вместе с нижним бельём. А тот только был

рад избавиться от лишней одежды побыстрее, поэтому двигал тазом и ногами

интенсивнее прежнего. В итоге штаны в скором времени оказались где-то у

колен, а потом и вовсе на полу. Как и носки с рисунком креветок.

Юэн сбивчиво выдохнул и повёл плечами, когда Бернард провёл рукой по его

члену снизу вверх и заботливо сомкнул пальцы. Горячая плоть так приятно грела

ладонь и отдавалась пульсацией, что Бернард промычал с придыханием и

прикусил губу от накатившего удовольствия.

— А, чёрт… — разнеслось довольное шипение над ухом.

Бернард впился поцелуем Юэну в губы. Тот заскулил громче прежнего, ласкаясь

истосковавшимся языком. Бернард уже успел выучить, как Юэну нравится, когда

он трогает его внизу. Сначала неспешно, потом чуть быстрее и резко медленно, но недолго, после снова быстрее. Больше однако он просто полагался на

интуицию и рука его двигалась сама собой. Порой Бернард опускался ниже, проводил пальцем по естественному «шву» и неторопливыми круговыми