Но летать-то на чем-то надо? Надо. Причем на том, что может тащить на себе достаточно груза и не рухнет на землю при первой же атаке стаи. И настал золотой век дирижаблей. Нет, не старомодных цеппелинов полуторасталетней давности, а современных, со всеми технологическими новшествами. И хорошо вооруженных. Сильфы сначала были в восторге от таких игрушек. Но когда тяжеловооруженные дирижабли разобрали на пух и перья несколько стай, хреновы летающие рептилоиды смекнули, что что-то пошло не так и с тех пор при виде баллонов старались держаться подальше.

А прогулочные красавцы теперь царили в небе. И осуществляли регулярное пассажирское сообщение, хоть как-то заменив собой авиацию. Конечно, не в том масштабе — но того масштаба не было и в помине, люди как-то предпочитали держаться дома. Да и цены на билеты на такой лайнер были конскими, раз в двадцать от билета на один из бронебусов, ходивших в автомобильных конвоях. Но оно того стоило.

Что вам рисует воображение при слове «дирижабль»? Цеппелиновскую сосиску с болтающейся внизу гондолой и парой пропеллеров с лопастями, как на рисунках к Жюлю Верну? Ну примерно так я и ожидал. Нет, ребятки. Тот лайнер, который нес сейчас нас навстречу приключениям, гондолы не имел в принципе, но вот пассажирские купе внутри баллона, занимавшие практически целый ярус — да. Были, конечно, и прогулочные воздушные яхты, но сейчас особой популярностью они не пользовались — все-таки дорогое удовольствие, даже не бизнес-джет, чья эпоха прошла безвозвратно.

Лами была в полном восторге — на дирижаблях мы с ней еще не летали. Я понимал ее восторг — все-таки летать в небе приятнее, чем бродить по нижним тропам. Собственно, и билеты почему взял, хотя она в этом не нуждалась — просто порадовать свою бесовочку. Я же говорю, она мне как дитя.

Так что Лами приникла к огромному боковому стеклу и во все глаза смотрела на открывавшиеся просторы земли и неба. Ребенок, чесслово…

— Ну что там? — спросил я, растянувшись на диване.

— Облака. Такие красивые, когда рядом… — завороженно сказала она.

— Я не про то, — сказал я. — Сильфов не видно?

— А, ты про это? Нет, даже и рядом нет.

— Понятно, — усмехнулся я.

Еще бы не понятно. Они этот дирижабль, похоже, любят как собака палку. Еще при посадке, когда я смотрел на эту пластиковую тушу, было заметно четыре турели с морскими шестиствольными скорострелками, которые не только любого монстра разнесет в клочья, но и распилит пополам ту цель, для которой когда-то и была сделана.

— Ладно, хватит глазеть на красивое, — она отвернулась со вздохом от окна. — Что будем делать эти двое суток?

— Читать, образовываться, готовиться.

— Все это так скучно… Ненавижу вот такое тупое ожидание…

— Лучше нам с тобой все это время из купе не выходить, — посоветовал я. — И желательно не общаться с пассажирами.

— Да поняла я, поняла… — с досадой сказала Лами.

— Ну раз поняла — вот тебе планшет с последними фильмами.

— Давай, — протянула руку она. — Хоть что-то…

— И наушники, — я кинул ей кейс.

— Давай, — ее настроение упало еще больше.

Ничего, на ушах посидит. А то следующие двое суток латинские сериалы про дона Педро Гомеса и Кончиту будут выносить мне мозг на максимальной громкости. А мне, между прочим, хочется отдохнуть. Перечитать милые детские книжки вроде подарочного издания «Молота ведьм» и репринтов гримуаров западных магов, да и Кроули еще раз пролистать. Слава современным технологиям, которые уменьшили объем неподъемных печатных изданий до малой области в чипе, теперь магам не надо таскать неподъемные сундуки, окованные железом для надежности.

И, как я и ожидал, Лами не усидела в каюте.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она.

— Ну пойди, только без фокусов. Помни, что мы на этой колбасе будем болтаться еще двое суток. И никуда с нее не денемся до самого Петербурга.

— Понятно, — уныло сказала она.

А гулять здесь особенно-то и негде. Пассажирская палуба — два коридора с каютами по бортам, соединенные меж собой двумя проходами в конце и начале, этакий квадрат получается. Ну и в центре этого квадрата квадрат поменьше — кают-компания, во время обеда превращающаяся в столовую. Хотя обычно пассажиры предпочитают спокойно бухать у себя в купе, гоняя стюарда за бухлом и закусывая банальной жареной курочкой с малосольными огурчиками.

Есть ещё и прогулочная палуба, большая прозрачная надстройка вверху баллона, но сейчас она закрыта — у нас не круиз, а обычный пассажирский рейс. Дополнительные удобства не предусмотрены, да и сомнительное удовольствие метаться в случае чего от горячих гильз — две шестиствольных скорострелки как раз стояли на этой перестроенной палубе. Так что бедным пассажирам осталось довольствоваться иллюминаторами. Ничего, целее будут.

Проводив Лами, я открыл один из гримуаров и попытался углубиться в чтение. Но то ли звезды так легли, то ли еще что-то, но вычурная латынь и сигилы в голову не лезли, хоть ты тресни. Видимо, сказывался долгий перерыв в изучении околовсяческих наук. Промаявшись так полчаса, я плюнул на мертвый язык мертвых некромантов. Нет, так дело не пойдет…