— Так что я их раздену до трусов и даже больше! — она закатила глаза к потолку.

— Вот этого не надо. Ладно, деньги носить в пакетах — это пошло и вообще сюр. Но если ты припрешь сюда пакет с грязными трусами господ купцов…

— Не беспокойся, не припру. Возьму расписками, — подмигнула она мне. — Нам же нужны рычаги влияния на местных нуворишей и парвеню? И что может быть лучше, чем расписка на священный карточный долг? Только две расписки.

— Ну-ну, смотри, чтобы канделябром по фейсу не получить…

— А за что меня бить подсвечником по морде? — перевела на русский Лами. — Я вот ни разу не жульничаю. Даже на ускоренной съемке нет.

— Ага. То-то нас с тобой ни в одно казино Монте-Карло не пускают…

— Сволочи, — уныло сказала она. — Такой банк сняли…

— Ага. А потом Энцо Россо пришлось улаживать дела с их боссом мафии.

— Ну уладил же? — сказала Лами. — Он же оказался один из ваших. Даже выигрыш оставил…

— Но запретил появляться в казино.

— Все равно неплохо! — она взвесила за ручки пакет и бросила его на кровать.

— Я полагаю, нам лучше из номеров не выходить? — уточнил я.

— Ну… — смешалась она. — Да. На дуэль меня не вызовут, потому что я женщина, но к тебе могут пристать. А это вредно для их здоровья.

— Вот, кстати, один из твоих обиженных пришел, — сказал я, почуяв за дверью смрад купчишки и его сопение. — Наверное, хочет скостить долг.

— А вот хрен ему по всей морде! — сказала Лами. — Ноу пейн, ноу гейм. Не умеешь платить — нехрен за стол садиться.

Раздался осторожный стук в предусмотрительно закрытую дверь. Лами подмигнула мне, и…

Да, ей только милые развлекательные семейные фильмы озвучивать, из тех, что с тремя иксам. Она выдала соляк женщины, активно занимающейся сексом со всеми возгласами, стонами, криками…

Сквозь этот саундтрек я различил быстрое улепетывание от нашей двери.

— Все, хватит, кончила, — махнул рукой я. — Клиент ушел.

— Ну вот, не даешь мне порепетировать!

— А тебя как-то не смущает, что пойдут слухи, что граф Константинов занимается любовью со своей племянницей?

— Ну это только слухи, — опять осклабилась она. — Не доказано. И потом, может я вовсе не с тобой это самое, а так, балуюсь?

— Тьфу ты, — сплюнул я. — Нет, ты окончательно испорчена и несносна!

— Окончательно или положительно? — подбоченилась Лами.

— Да ну тебя…

И Лами оторвалась. Пришла далеко за полночь, пахнущая «Адской любовью» и воняющая коньяком. Сетка, правда, была поменьше. Она учла мои пожелания и действительно разыскала — о господи! — самую настоящую авоську, с которой обычно бабульки, не доверяющие пакетам, в магазин или на рынок ходят. Сюр был конкретный — набитая «капустой» авоська, а сверху — початая бутылка «Шустовского».

— Вот, тебе принесла! — она попыталась сунуть мне открытую бутылку.

— Я тебе что, купчишка, что ли? Принеси мне закрытую! — рявкнул на нее я.

— Принесу, — Лами откупорила пробку и присосалась к горлу, пока только бутылочному. — Щас, только капусту уберу. Или чуть попозже, когда проигравшие горе зальют.

— Всегда можешь сказать, что ты им привиделась, — хмыкнул я. — Тем более, господа купцы нажрались в зюзю.

— Даже больше, — она потянулась и зевнула. — Пора байки вообще-то. А коньяк вон в баре возьми, зря что ли мы летим первым классом?

— А тут другого и нет…

Ответом мне был мощный храп Лами. Рефлекс хищника, нажрался — спи.

Последствия игры Лами наступили на следующий день. С утра в дверь каюты постучали. Я посмотрел на Лами, она кивнула и юркнула в санузел. Сделав еще кое-какие приготовления, я открыл дверь.

Ну, так я и думал! Сомнения были только в очередности, кто первый появится. А остальное…

На пороге стояла мадам Неверова, жена того самого купца, владельца скобяных лавок и много еще чего в Устьевске и не только. М-да, мадама была накрашена, надушена и завита, как будто шла на… Оно и было на это рассчитано.

— Чем могу служить, госпожа Неверова? — как можно холоднее спросил я.

— Я к вам по одному вопросу, Ваше Сиятельство, — сказала она, параллельно ощупывая взглядом доступную ей часть моей каюты.

Вот терпеть не могу, когда к тебе приходит гость, который первым делом осматривает твое жилище по-хозяйски. Обычно на этом визит гостя и прекращается с приданием ускорения под задницу. Но тут она была просто необъятна, нога не выдержит.

— Я не ждал гостей, — сказал я.

— Могу я все-таки войти? — старая кошелка начала уже терять терпение. — Или так принято у аристократов — простых людей на порог не пускать?