Ведьмак: назад в СССР 5
<p> СССР. 1979 год. Двадцать пять дней до официального начала войны в Афганистане. Двадцать семь дней до штурма дворца Амина и операции «ШТОРМ-333». Командир спец подразделения, с позывным Ведьмак, в результате предательства погибает и чудесным образом возвращается в СССР. В данный момент Ведьмак, упрятан в колонию строгого режима. А пока он сидит, ГРУ обнаруживает следы потусторонней аномалии РАЗЛОМ в Афганистане. Ведьмаку предстоит влезть в самый эпицентр событий, во всём разобраться и спасти друга. Кроме этого у него первый раз появится возможность попытаться изменить судьбу своей родины.</p>
Глава 1
Зона
30 ноября 1979 года.
27 дней до операции «Шторм-333»
25 дней до начала Афганской войны.
Колония строгого режима.
— Сизый, я тебе зуб даю, наш молчун, стопудово мент.
Озвучив предъяву, молодой вор-форточник по кличке Комар, оскалил жёлтые зубы и, зацепив ногтем золотую фиксу, воспроизвёл звонкий щелчок. Этим ритуальным, пацанским жестом, он отдал на заклание единственную материальную вещь, оставшуюся в его владении на зоне.
После этого Комар поочерёдно заглянул в глаза каждому авторитету, из собравшихся на сходку, в каптёрке четвёртого барака. Смотрящий за зоной, вор в законе, по кличке Сизый, многозначительно хмыкнул, и его тяжёлый взгляд, заставил замереть худосочного блатного.
— Комар, предъява дюже серьёзная. Ты случайно, проотвечаться не боишься? — грозно спросил Сизый, но молодой вор взгляд не отвёл.
Порывисто подняв руку, Комар поиграл пальцами под освещающей вещевую каптёрку тусклой лампочкой и показав братве набитые ещё на малолетке синие перстаки, за которые на взрослой зоне ему пять лет назад чуть не отрубили пальцы.
— Сизый, если бы я менжевался как девка, то золотой зуб на кон не поставил. В подтверждение своей правоты, я готов и руку на отсечение отдать, за свои предъявы.
Выслушав выступление мелкого вора, все присутствующие призадумались. Молодой форточник иногда косячил по мелочи, но понятия воровские, старался соблюдать. Ещё одна-две ходки, и он мог стать авторитетным арестантом, тем более его воровская квалификация это позволяла. Но сейчас он пришёл с предъявой на человека, который ничего плохого никому из них не сделал. Да ещё и пёр как бык на рожон, ставя на кон практически свою жизнь.
— Комар, а с чего ты вообще решил предъявить Молчуну за принадлежность к красной масти? Он же вроде в наши дела нос не суёт. Живёт по мужицким понятиям. Работает на лесопилке. В актив зоны или в бригадиры, свою кандидатуру не выдвигает. Да и в частых походах в кабинет хозяина или к кумовьям из особого отдела, вроде как не замечен.
— Да я с первого дня эту подментованную падаль учуял! — эмоционально выпалил Комар. — Молчун, весь такой правильный, что аж плюнуть в комсомольскую харю хочется. Ходка первая, а понятия наши получше некоторых бывалых арестантов знает. Вроде фраер, а воровская феня другой раз от зубов отскакивает, как у заправского сидельца. Работает и живёт без косяков, но на блатных смотрит как на дерьмо. И самое стрёмное, никто ему за это предъяв в глаза не кидает. Да и вообще, после появления Молчуна, в располаге пятого барака, любая буза закончилась на корню и как-то дюже тихо стало. Мужики без понуканий на локалке строятся и на промку ходят чуть ли не строем. А это же пятый барак, там весь сброд со всей зоны собран. И такого благолепия в отряде никогда не наблюдалось. Ох, братья арестанты, неспроста это всё.
— Если в пятом, тишь да благодать, так чего же в этом плохого? Трудодни нашим пацанам, бугры из деревообрабатывающего цеха, без отработки начисляют. С передачек и посылок с воли, мужики на общее стабильно долю уделяют. Перед блатными в открытую никто не борзеет. Как-то не верю я, что тут в Молчуне дело. Сдаётся мне, это просто совпадение.
Выслушав отповедь положенца зоны, Комар зло оскалился, понимая, что его предъява пока не воспринята всерьёз. Сжав кулаки, он хотел вскочить на табуретку, начать качать права, и выплеснуть наружу всё, что так долго его коробило, и больше года не давало нормально спать. Однако что-то его удержало, от необдуманных действий в самый последний момент.
И в тот же миг заговорил авторитетный блатной по кличке Голова, следящий за порядком и отвечающий за соблюдением блатных понятий как раз в пятом бараке.
— Комар, вот ты, конечно, интриги нам здесь нагнал. А между тем, лучше бы братве подробно и без утайки расписал, с чего ты вообще на Молчуна бочку катишь?
— Да считай не с чего. Говорю же, просто чую я нутром его мусорскую душу! — эмоционально выпалил молодой вор.
— Ну раз сам не хочешь чистоган пацанам выложить, тогда я братве ща сам глаза немного приоткрою — изрёк Голова и недовольно хмыкнул. — Короче, пацаны, расклад, похоже, нарисовался такой. Как только Молчуна на зону закинули, Комар со своими приблатнёнными, хотели его как первохода в «буру» нагреть и долг карточный нарисовать. А Молчун взял и их технично обломал по полной. Сказал всего несколько слов, но очень правильных. Всё по понятиям растолковал, и при этом никого не оскорбил и не спровоцировал. Вот после этого случая, наш Комар жало на Молчуна и заточил. Ходит, следит, косяки ищет. Других арестантов, на нехорошее подбивает.
Выслушав Голову, авторитеты снова уставились на форточника. И тут со своего места, находящегося в самом тёмном углу каптёрки, подал голос пожилой вор, по кличке Слепой.
— А ведь наш Комар, если судить по старым воровским понятиям, то вокруг прав — проговорил он, неожиданно для всех поддержав молодого возмутителя спокойствия. — Что-то с этим Молчуном не так. Комар, а скажи-ка братка, с чего ты вообще именно сегодня решил сходку созвать? Ведь что-то тебя это сотворить побудило?
Выслушав Слепого, Комар прикусил нижнюю губу, явно не желая разглашать, откуда он взял горячую информацию. И в этот момент он действительно стал похож на кровососущее насекомое, видимо, из-за чрезмерно длинного носа. Однако под суровыми взглядами авторитетов воровского мира, он не зажался, а наоборот открыто заговорил:
— Короче братва, расклад такой. Вы все видели у хозяина зоны в кабинете огромный несгораемый сейф. В нём он свои самые важные бумажки хранит. Так вот, мой шнырь, по кличке Груздь, у него каждый день полы моет. И вот он однажды засёк, на столе хозяина личное дело Молчуна. А потом это же дело увидел в открытом сейфе, на самой верхней полке. Надеюсь, объяснять не надо, почему полковник Талызин отдельно от остальной картотеки эту папочку любовно хранит?
— А в сейфе точно личное дело Молчуна лежало? Или твоему шнырю хозяин свои бумаги листать дозволяет? — с сомнением спросил Голова.