Мне не понравилось, что кгбешник называет боевиков моджахедами. По местным понятиям, моджахеды — это воины, сражающиеся за праведное дело. На нас же напали наёмники под предводительством британца. А значит, они враги. Таких в Афганистане называют душманами.

— Товарищ майор, я бы тоже не поверил, но трупы напавших афганцев видел собственными глазами. К тому же трофейное оружие доставлено в Баграм, сейчас лежит перед вами — напомнил лейтенант Капустин и указал на трофейные автоматы.

— Ну допустим. А теперь пусть рядовой Строгов с ефрейтором Колобковым сами расскажут, как смогли отбиться.

Выслушав предложения комитетчика, командир роты кивнул мне, дав понять, что теперь всё зависит только от нас. Было видно, что этот допрос Должанскому не нравятся. Одно хорошо, после нашего возвращения и получения подробного рапорта об инциденте с засадой, командир роты не выложил советникам правду обо мне. Вместо этого он продолжал всячески показывать, что я обычный прикомандированный солдат. А ещё он несколько раз одёргивал лейтенанта Капустина, когда тот пытался концентрировать излишнее внимание советников на моей фигуре. Из-за этого, на ефрейтора Колобкова и старшего сержанта Кривоносова, вопросов сыпалось не меньше. Но сейчас за действия в экстремальных условиях боестолкновения, придётся ответить мне.

— Товарищ майор, я же толком ничего не видел — начал я, выбрав излюбленную тактику, состроить из себя дурачка. — Эти в чёрном, полезли через ограду, а я их, как увидел, так от страха и начал лупить очередями. А потом душманы сломали ворота и попёрли через них толпой. Я хотел убежать, но упёрся спиной в стену дома. Пришлось стрелять в упор. Вот так я их наверно всех и перебил.

— Но они же тоже по тебе стреляли. И гранаты кидали — наполнил военный советник.

— Так точно, стреляли и гранаты кидали, но вроде не попали. А от взрывов у меня до сих пор в ушах звенит.

После меня свою версию событий рассказал ефрейтор Колобков. И она не сильно отличалась. Парень послушался, и про янтарный пузырь офицерам ничего не рассказал. А в остальном, вполне правдивом рассказе, ничего необычного не обнаружилось.

Я понимал, что о ЧП узнают все, кто надо. И только отсутствие жертв, со стороны советских десантников, затормозит дальнейшее расследование. Ну а закончится это рапортом советников, о том, что желание помочь местным властям, привело к незначительным проблемам.

Буквально через пятнадцать минут, допрос причастных окончился и нас наконец-то отпустили. А вернувшись в холодную палатку, мы встретились с личным составом второго взвода.

— Выходит, вы двое нас там в горах, типа спасли? — с сомнением проговорил Витя Дуплет.

— Не типа, а спасли — ответил за нас старший сержант, а потом указал на нас. — Колобок, оно понятно, он десантура. А вот от тебя Турист я такого не ожидал.

— Да я-то что? Я от страха стрелять начал. А потом уж так получилось — повторил я свою отповедь и уселся на панцирную сетку кровати, рядом с Колобком.

После этого десантники нас засыпали вопросами. Те, кто не вылетал в горы, требовали кровавых подробностей. А те, кто был с нами и почти ничего не помнил, наоборот, помалкивали. Оно и понятно, когда ты молод, трудно принять, что вроде как ты попал в замес, но всё прошло мимо тебя.

Кое-что по мелочи рассказав, я подарил старшему сержанту один из кинжалов. Это отвлекло публику. А я в это время поёжился от холода и указал на покрытую инеем печку. — Как я понял, афганская армия так нам дровишек и не подкинула?

— Подвезли, но только совсем немного. Там только для полевой кухни, дня на три хватит — уточнил механик-водитель, которого все звали Фигура.

— А чего же вы тогда солярий не соорудите? Или нравится вам в холодине спать? — спросил я, решив окончательно уйти со скользкой темы.

— Солярий, это как? — спросил заинтересовавшийся Фигура, и я подробно с размерами описал конструкцию печки, работающей чисто на солярке. Скоро её всё равно придумают пытливые умы советских солдат, так чего уж тянуть.

Мой вариант обогрева заинтересовал, но продолжить делиться солдатскими изобретениями, мне не позволил, прибежавший из штаба посыльный.

— Строгов, тебя ротный к себе вызывает — оповестив меня, он направился в обратную сторону. Ну и я, соответственно, за ним.

В штабном вагончике никого кроме капитана не осталось. Капустин с политруком курили снаружи и внутрь не заходили.

— Ну а теперь давай, Строгов, выкладывай, что там в горном селении случилось на самом деле? — потребовал Должанский.