– Кажется, так и было, – согласился Виктор.

– Ну, вот, – объяснила тогда девушка. – А нам – мне и даме аллер’Рипп – он сказал, что приходится внуком маршалу Агнусу, но при этом подчеркивал, что он бастард де Риддеров, дворянин и барон, если бы судьба распорядилась иначе. Он даже имя какое-то странное назвал.

– Какое?

– Александр цу Вог ан дер Глен.

– Я знал неких Вогов, – кивнул ди Крей, и в самом деле, что-то такое припоминавший, но без деталей. – Но не помню, были ли они еще и Гленами. – И после минутного молчания спросил: – Почему ты мне все это рассказываешь?

– Наверное, потому что доверяю.

– Доверие – великий дар, ты это знаешь? – спросил Виктор.

– Разве? – удивилась Тина.

– Точно так, – подтвердил ди Крей. – Я обдумаю то, что ты рассказала, и, возможно, смогу тебе помочь. Во всяком случае, я постараюсь…

4. Пятый день полузимника 1647 года

К полудню распогодилось. Дождь прекратился еще утром – ослаб и сошел на нет в первые предрассветные часы. Солнце встало среди рваных облачных полос, но позже небо окончательно очистилось, и стало значительно теплее. В это время компаньоны шагали по поросшему густым лесом склону сопки Колокольной, обходя с севера крепость Крегсгорх. Крепость выглядела внушительно и мрачно, но она запирала дефиле, которым могла бы воспользоваться целая армия, и не предназначалась для перехвата одиночных путешественников, перемещающихся на своих двоих. Впрочем, играло свою роль и то, что дама аллер’Рипп в совершенстве знала сложную топографию окружающей местности и смогла провести их маленький отряд совершенно незаметно не только для крепостных стражников, но и для патрулирующих сельские дороги дозоров.

Изменившаяся погода, да и сам факт счастливого избавления от опасностей войны в горах подняли путникам настроение, хотя усталость заставляла их идти все медленнее.

– Все! – решительно скомандовала дама Адель, когда, спустившись в распадок, они обнаружили маленькое лесное озерцо, заросшее по берегам осокой и камышом. – Делаем привал. Я попробую добыть дичь. Кажется, этот лес небезнадежен. Впрочем, поглядим! Тина, девочка моя, пойдем-ка со мной, посмотришь, как охотятся настоящие леди!

– С удовольствием! – улыбнулась Тина.

Принятые еще ночью снадобья продолжали действовать. Не так мощно и однозначно, как в начале, но все еще вполне чувствительно. Спать не хотелось, тело согрелось, и ноги не отказывались идти – совсем не мало, если учесть, что осталось за плечами девушки в этот день и во все предыдущие.

Тина сбросила дорожный мешок на землю рядом с начинавшим возникать – стараниями Ремта и Виктора – костром, помахала всем остающимся рукой и пошла за уходящей вдоль берега озера дамой аллер’Рипп.

– На землю! – тихонечко пискнула из-за пазухи Глиф. – Пускать, гулять, харчи искать!

Лексикон малютки был необычайно разнообразен, чего не скажешь о грамматике ее речи. Но и хорошим манерам «Дюймовочку» никто, видимо, не учил: слова она подбирала по значению, а не по смыслу и, судя по всему, никогда не слышала о вежестве и культуре речи.

– Писать, срать, – сообщил ребенок радостно, когда Тина украдкой опускала ее в траву. – Живот питать! Не тревожить! Вернусь…

Вот и весь сказ.

– Ты с кем там разговариваешь? – спросила, не оборачиваясь, Адель. – Сама с собой или с духами леса?

– А здесь есть духи?

– Здесь много чего есть, – ответила Адель, задумчиво глядя на тихие воды озерца, украшенные цветками желтых и белых кувшинок, плавающих на своих широких, похожих на маленькие островки, темно-зеленых листьях.

– Верно, – подхватила Тина. – Вон стрелолист, а там сыть и рогоз, ежеголовник, лягушечник, тростник…

– Лилии…

– Кувшинки, – машинально поправила наставницу Тина.

– Нет, милая, – покачала головой Адель. – Водяные лилии, так их здесь называют. «Есть в чаще леса тихий пруд, там лилии цветут…»

Показалось ли Тине, что голос Ады дрогнул?

– Это песня? – спросила она вслух.

– Баллада…

– А…

– Помолчи! – неожиданно вскинула руку в предостерегающем жесте дама-наставница. – Слышишь?

Тина замолчала и напрягла слух. Полуденный лес был полон тихих звуков. Легкий ветерок шевелил хвоей и листьями, поскрипывали старые деревья, рыбы всплывали к поверхности пруда, и тихо ступали по ковру из мхов и палой листвы лапы животных…

«Лиса? Да, кажется, и еще олень… Только далеко. Кабаны, лань, зайцы…»

Еще там были птицы. Где-то на пределе слышимости пел дрозд. Сороки негромко переговаривались в кронах деревьев, пару раз осторожно стукнул клювом дятел…

«Рябчик, глухарь… Не то!»

И в этот момент она услышала. Это были собаки, идущие по следу, но не брехливые псины, оповещающие всю округу, что они делают и где, а молчаливые и опытные охотники, скрадывающие свой бег сквозь густую чащу, сильные и опасные. Ну а за собаками, разумеется, шли люди.