Грохот в дверь усилился. Послышался треск дерева — стражники начали выламывать замок.

Анеля подтолкнула сына к узкой двери, ведущей в чулан.

— Иди по лестнице вниз, найдешь дверь под третьей бочкой слева. Это тайный ход, он выведет тебя в переулок позади булочной. Найди Мастера Торна — кузнеца на Плакучей улице. Скажи, что ты от нас, он поможет.

Эдрик вдруг вспомнил о кузнеце — суровом мужчине с обожженными руками, который иногда приходил к ним поздно вечером. Отец запирался с ним в мастерской, и оттуда доносились приглушенные голоса. Однажды мальчик подслушал часть разговора — что-то о «сообщениях», «границе» и «сопротивлении». Тогда он не придал этому значения, но сейчас слова обретали зловещий смысл.

Не успел Эдрик ответить, как входная дверь поддалась с оглушительным треском. Комната наполнилась тяжелыми шагами и лязгом оружия. Мать толкнула его в чулан и захлопнула дверь.

Через щель между досками он видел, как стражники схватили отца, заломили ему руки за спину. Капитан стражи — высокий мужчина с шрамом через всю щеку — развернул свиток.

— Генрих и Анеля Лайонелл, вы арестованы по обвинению в государственной измене, шпионаже в пользу Королевства Акантор и распространении подрывной литературы. Ваше имущество конфисковано короной. Вы предстанете перед Королевским Трибуналом завтра на рассвете.

У Эдрика перехватило дыхание. Королевство Акантор — сосед и давний соперник Нисенхейма, с которым они находились в состоянии холодной войны уже много лет. Только самые отчаянные глупцы могли быть связаны с врагом, и кара за это была неотвратима и ужасна.

— Это ошибка, — голос отца звучал спокойно, но твердо. — Мы лояльные подданные короля.

Отец стоял с прямой спиной, глядя прямо в глаза капитану. Эдрик никогда не видел его таким — словно стальной стержень заменил его позвоночник. Это был не тот добродушный портной, который вечерами рассказывал смешные истории о капризных клиентах, а совсем другой человек — гордый, непреклонный, опасный.

— Расскажешь это палачу, — усмехнулся капитан и кивнул своим людям. — Обыскать дом. Найти все документы и книги.

Стражники принялись методично переворачивать комнату. Один из них направился к чулану. Эдрик отпрянул от щели и бросился вниз по узкой лестнице, в кромешную темноту, давясь рыданиями и страхом.

Перед тем как скрыться, он услышал крик матери: «Не трогайте моего сына! Он ничего не знает!» Звук удара и последовавший за ним стон навсегда запечатлелись в его памяти, наряду с искаженным от ярости лицом отца, который пытался вырваться, чтобы защитить жену.

Лестница, казалось, вела в самые недра земли. Воздух становился затхлым, влажным, насыщенным запахами плесени и гнили. Наконец, нащупав в темноте бочки, о которых говорила мать, Эдрик нашел скрытую дверь и выскользнул в узкий, как лезвие ножа, переулок.

Ночной воздух ударил в лицо холодом и запахами города — гниющими отбросами, дымом очагов, сыростью камня. Вдалеке слышались крики и лязг оружия — не только их дом подвергся облаве этой ночью.

Эдрик прижал ладонь к груди, чувствуя сквозь ткань рубашки твердое тепло медальона. Ощущение было странным, словно волк, изображенный на серебре, ожил и бился под его пальцами. Образ матери, передающей медальон, смешался в его сознании с другими воспоминаниями — как она учила его распознавать лечебные травы, как читала ему исторические сказания, не включенные в школьную программу, как шептала на ночь: «Наступит день, и все изменится, Эдрик. А теперь спи, мое сокровище».

Дрожа от холода и страха, мальчик побрел в сторону Плакучей улицы, но не успел пройти и квартала, как услышал за спиной тяжелые шаги. Обернувшись, он увидел двух стражников, освещавших дорогу факелами. Они методично заглядывали в каждый закоулок, каждую нишу.

Инстинктивно Эдрик нырнул под ближайшее крыльцо, вжался в сырую землю. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его должен был услышать весь квартал.

— Мы ищем мальчика, сына изменников, — голос стражника эхом отразился от стен домов. — Десять лет, тёмные волосы, худощавый. Видели такого?

— Никаких детей тут не было, — ответил кто-то хриплым голосом. — Клянусь святой Катариной.

Шаги стражников удалились. Эдрик перевел дыхание и выбрался из-под крыльца, отряхивая грязь с одежды. Когда он поднял взгляд, то увидел перед собой мальчишку чуть старше себя, с растрёпанными рыжими волосами и острым, как лезвие, взглядом.

— Тебя ищут, — не вопрос, а утверждение. — Что натворил?

— Ничего, — прошептал Эдрик, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Мои родители… их арестовали.

Рыжий мальчишка присвистнул.

— Понятно. Политические. Таких сейчас много берут, — он оглянулся по сторонам. — Тебе нельзя оставаться на улице. Патрули везде. Пойдём со мной.

— Мне нужно найти Мастера Торна, — возразил Эдрик.

— Торна? — рыжий покачал головой. — Опоздал ты. Его взяли ещё вчера. Вся кузница опечатана. Пойдём, если не хочешь на плаху.

Эдрик почувствовал, как последняя надежда испаряется, словно капля воды на раскаленной сковороде. Мастер Торн был схвачен. Не было защиты, не было помощи. Только этот незнакомый мальчишка, предлагающий неизвестное убежище.