Шрифт:
Грег уставился в окно, прижавшись лбом к стеклу и глядя на задний двор Шери.
– Шери, где же ты? – спросил он вслух, глядя на дерево, у которого она позировала.
Камера все еще была спрятана в тайнике у изголовья кровати. Ни Птаха, ни Майкл не согласились бы помочь Грегу вернуть ее в дом Коффмана.
Кроме того, он и сам решил оставить камеру у себя на тот случай, если понадобятся доказательства. На тот случай, если он все же решит поделиться страхами с кем-нибудь еще. На случай, если…
Если Паучара снова вернется.
Как много причин для страха!
Грег отошел от окна. Он провел так много времени в последние несколько дней, стоя тут и разглядывая осиротевший двор Шери.
Думай. Думай!
Вздохнув, он полез в тайник и достал два припрятанных вместе с камерой снимка. Те самые, что были отсняты в прошлую субботу на дне рождения Шери. Зажав в руке по фотографии, он стал разглядывать их, надеясь высмотреть что-то новое, упущенное.
Но фотографии не изменились. Они все еще показывали дерево, задний двор, траву, залитую солнцем. Но не Шери – ее место пустовало. Как будто линза объектива пронзила ее насквозь.
Грег застонал сквозь зубы. Если бы только он никогда не заходил в дом Коффмана!
Если бы только он никогда не крал фотоаппарат, не снимал им.
Если бы… если бы… если бы…
Поддавшись порыву, он начал рвать снимки. Мелкие клочки планировали на пол, как осенние листья. Разделавшись с ними, Грег бросился лицом вниз на кровать и закрыл глаза, ожидая, когда сердце перестанет безумно биться, когда давящее чувство вины и ужаса отпустит его.
Через два часа у его кровати зазвонил телефон.
На том конце провода оказалась Шери.
25
– Шери! Это реально ты? – закричал в трубку Грег.
– Да, это я, – казалось, она удивлена не меньше его.
– Но как? В смысле… – Грег так растерялся, что не знал, о чем спросить.
– Я сама ничего не знаю, – сказала Шери. – Не вешай трубку. – Он услышал, как она отошла от телефона и заговорила с матерью: – Мам, хватит плакать. Это действительно я. Я дома.
Через несколько секунд она вернулась на линию.
– Я дома уже два часа, а мама все еще плачет и бесится.
– Мне тоже плакать хочется, – сознался Грег. – Я… я просто не могу в это поверить! Шери, где ты была?
Шери немного помолчала.
– В душе не ведаю, – сказала она наконец.
– Что?!
– Поверь мне. Все так странно, Грег. Я была на своем дне рождения, мы играли в лесу. А потом я вдруг оказалась перед домом. Захожу – у всех глаза лезут на лоб, а потом мне говорят, что прошло два чертовых дня. Но я не помню, чтобы куда-то уходила. Я вообще ничего не помню.
– Ты не помнишь, как ушла? И как вернулась?
– Нет. Совсем, – голос Шери задрожал.
– Шери, те фотографии, которые я сделал, помнишь? Тем странным фотоаппаратом? Ты получилась невидимой…
– А потом куда-то запропастилась на самом деле, – закончила она его мысль.
– Шери, ты не думаешь…
– Не знаю, – быстро проговорила Шери. – Прости, мне пора идти. Полицейские хотят поговорить со мной. Думают, что у меня амнезия… или что-то с головой не в порядке. Да, мам, уже бегу! Извини, Грег, правда. Я потом перезвоню. – В трубке потянулись гудки.
Грег так и остался сидеть на краю кровати, уставившись на телефон.
Итак, Шери нашлась.
Она вернулась два часа назад.
Два часа. Два часа. Два часа…
Он глянул на радиочасы рядом с телефоном.
Около двух часов назад он разорвал фотографии с Шери-невидимкой.
В голове все перепуталось. Он что, таким способом возвратил Шери в реальность?
Выходит, все-таки камера заставила ее пропасть? Выходит, камера навлекла уйму бед на его друзей?
Грег долго смотрел на телефон, напряженно размышляя.
Он знал, что нужно сделать. Он должен был поговорить с Шери… и вернуть камеру.
Он встретил Шери на детской площадке на следующий день. Солнце парило высоко в безоблачном небе. Восемь или девять ребятишек устроили шумную драку из-за мяча во время игры в футбол и носились из стороны в сторону по дальнему краю бейсбольной площадки.
– Эй, да ты, вроде бы, все та же! – воскликнул Грег, когда Шери подбежала к тому месту, где он стоял, рядом с трибунами. Он ущипнул ее за руку. – Хм, без шуток, это ты.