– Нет, не сломана, – тихо молвил Паучара. – Она – само зло. – Он указал на низкий стол из фанеры: – Сядьте туда.

Шери и Грег обменялись взглядами, затем нехотя уселись на край стола. Они нервно оглядывались по сторонам, ища первой возможности убежать.

– Камера – само зло, – повторил Паучара, встав перед ними. Предмет обсуждения он держал в вытянутой руке, чуть в стороне от себя, будто боясь запачкаться. – Кому, как не мне, это знать. Я участвовал в ее создании.

– Вы изобретатель? – спросил Грег, глянув на нервно теребившую прядку Шери.

– Я ученый, – ответил Паучара. – Был им когда-то. Мое имя – Фредерикс. Доктор Франц Фредерикс. – Он перебросил камеру с одной руки на другую. – Один мой коллега по научной работе собрал этот фотоаппарат, экспериментальную модель. И как же он был горд! Надеялся сколотить состояние на этих «фотографиях из будущего». Сколотил бы, я даже не сомневаюсь. – Паучара взял паузу, будто раздумывая о чем-то.

– Что с ним случилось? Он умер? – спросила Шери, все еще мучая прядь волос.

Доктор Фредерикс усмехнулся.

– Нет. Гораздо хуже. Я украл у него эту модель. Все чертежи и сам фотоаппарат. Ну да, я был таким себе человеком. Тщеславным и жадным. Очень жадным. Я был молод и думал, что мне все с рук сойдет. Воровство ради богатства не казалось мне чем-то… чем-то зазорным.

Он замолчал, задумчиво глядя на них – словно ожидая, что они скажут что-то. Быть может, выразят неодобрение. Но, поняв, что у слушателей нет слов, доктор Фредерикс продолжил свой рассказ.

– Умыкнув камеру, я застал своего коллегу врасплох. И с тех пор сама камера не переставала заставать врасплох меня. – Странная, полная горечи улыбка появилась на его изнуренном лице, явно преждевременно постаревшем. – Видите ли, мой коллега оказался большим злом, чем я.

Доктор Фредерикс, прикрыв рот рукой, несколько раз кашлянул. Он начал мерить шагами пространство перед столом, где сидели Грег и Шери, говоря неспешно и тихо, будто бы впервые за долгое время оживляя в памяти эту историю.

– Он оказался настоящим дьяволом. Практиковался в колдовстве. Строго говоря, он тогда уже был настоящим мастером этого дела. – Подняв камеру над головой, доктор Фредерикс с силой встряхнул ее. – Он проклял этот фотоаппарат. Он не мог получить от него выгоду – и сделал так, чтобы и мне ничего не досталось… прибегнув к помощи очень страшных, безымянных сил. – Доктор Фредерикс перевел взгляд на Грега. – Может, кто-то из вас знает, что некоторые туземные племена боятся фотоаппаратов, потому что верят, будто снимок забирает частицу души человека? – Он похлопал по фотоаппарату. – Ну так вот эта камера по-настоящему вытворяет нечто подобное. На ее счету – загубленные жизни, много загубленных жизней. Смерти, несчастные случаи… и почти все это произошло с близкими мне людьми. – В голосе доктора Фредерикса прорезалась неподдельная печаль. – Только по их сломанным судьбам я и сумел прочесть правду о проклятии. Примерно тогда же узнал я и еще одну страшную истину – эту камеру никак нельзя уничтожить.

Приступ кашля снова прервал его ненадолго.

– Поэтому, – продолжал он, прочистив горло, – я поклялся держать камеру в секрете. Подальше от людей – чтобы она не могла больше никому причинить вреда. Я потерял и работу, и семью… лишился, по сути, всего. Но я поклялся хранить эту дьявольскую вещь так, чтобы заключенное в ней зло не распространилось на кого-то еще.

Он остановился, повернувшись к ним спиной – и застыл с поникшими плечами, уйдя с головой в свои мрачные воспоминания.

Грег быстро поднялся на ноги и жестом попросил Шери сделать то же самое.

– Ну, хм, думаю, хорошо, что мы эту штуку вам вернули, – протянул он неуверенно. – Извините, что доставили столько хлопот.

– Да, нам очень жаль, – искренне повторила Шери. – Думаю, она снова в правильных руках.

– До свидания, – сказал Грег, направляясь к ступенькам. – Уже поздно, нас…

– Нет! – внезапно рявкнул доктор Фредерикс, изрядно напугав ребят, и рванулся им наперерез. – Боюсь, я не могу вас отпустить. Вы теперь слишком много знаете.

– Я не могу дать вам уйти, – сказал доктор Фредерикс. Его глаза злобно сверкали в голубом отсвете молнии. Он скрестил костлявые руки на груди.

– Но мы никому не скажем, – сказал Грег, и его голос задрожал, превращая обещание в мольбу. – Правда!

– Никто, кроме нас, не будет знать, – подтвердила Шери, испуганно глядя на Грега.

Доктор Фредерикс грозно уставился на них, но ничего не ответил.

– Просто поверьте нам, – сказал Грег, заслоняя собой Шери.

– Да и потом, – нашлась та, – нам никто не поверит, даже если и проболтаемся!

– Хватит, – отрезал доктор Фредерикс. – Я уже все решил. Я очень долго и упорно работал, чтобы держать камеру в тайне. Поработаю и сейчас.

В подвальные окна ударил порыв ветра, породив низкий воющий звук. По стеклам хлестнул ливень. Видневшееся снаружи небо чернело, словно антрацит.

– Вы… вы что, вот так вот просто… хе-хе… убьете нас, да? – С каждой паузой ужас в голосе Шери скачкообразно рос.