«Это приказ, Митяй», — отрезал я, не оставляя места для споров.

Он тяжело вздохнул, но смирился.

«Понял, Кэп. Не сливайся там».

Я бросил взгляд на Леру. Она слабо улыбнулась мне, ее глаза говорили: «Все будет хорошо, братик». Она осталась стоять рядом с Лейтенантом, наблюдая за мной.

Двое патрульных подошли ко мне. Они держали оружие наготове, в их глазах был страх и недоверие, но они выполняли приказ Лейтенанта Петрова, который, видимо, имел достаточный авторитет.

Меня отвели через территорию базы, мимо удивленных взглядов других военных и гражданских, которые уже успели добраться сюда. Прошли мимо Митяя, который стоял с насупленным видом рядом с Лерой, скрестив руки на груди. Меня привели в небольшое здание и заперли в комнате, похожей на склад или временный изолятор. Железная дверь захлопнулась за спиной, отрезая меня от внешнего мира.

Я остался один. Тишина после шума апокалипсис-города и схваток казалась оглушительной. Моя кожа все еще была синюшной, вены светились, но я был здесь. На Даче. Ближе к цели.

Теперь оставалось только ждать. Ждать Палыча. И надеяться, что он окажется более разумным, чем его подчиненные. И что мой отец не решит навестить меня первым.

Я сидел в четырёх стенах. Не то чтобы это было для меня в новинку — последние пару лет до апокалипсиса я частенько проводил в своей квартире, не вылезая из-за компа сутками. Но там был монитор, интернет, стримы, тиммейты в войсе. А здесь… здесь была тишина. Глухая, давящая тишина. И ожидание.

Чего я ждал? Непонятно. Очевидно, меня изолировали до прибытия «Воеводы», то есть Палыча. Поговорить с ним — вот моя главная цель. Передать информацию об импах, о масштабе угрозы, о ритуалах и Точках Силы. Запросить поддержку. Только он может помочь.

Вроде бы, все шло неплохо. Я на базе. Лера жива и в порядке. Митяй тоже. Заложники спасены и доставлены. Потенциальные союзники (военные) теперь в курсе моих… особенностей и, кажется, готовы сотрудничать, по крайней мере, Лейтенант. Но был один нюанс, которого я хотел избежать любой ценой: встреча с отцом. Калашом.

Этот консервативный мудак вряд ли спокойно воспримет мой рассказ о Системе, об эволюции зомби и о том, что его сын теперь синюшный монстр с голубыми светящимися глазами. Наша история отношений — это сплошной конфликт. Он хотел видеть меня военным, продолжателем семейной традиции. Я… я хотел быть собой. Раньше я, может, и пытался соответствовать, даже отслужил срочку. Но армия… она показала мне, какой ненормальной жизнью я жил до этого. И потом… потом случилась одна очень неприятная ситуация. Такая, после которой я понял, что армейская жизнь — это полная хрень. Нет, военных я уважаю, многие из них просто отличные мужики, на которых всегда можно положиться, но такая жизнь… не для меня. Я однозначно это понял тогда. И после этого… я окончательно ушел в игры. И ни разу об этом не пожалел. Моя геймерская карьера — это лучшее, что произошло в моей жизни. В этом я был уверен на все сто.

Вот только отец так не считал. Он, наверное, до сих пор считает меня чуть ли не предателем. Особенно после того, как я прямо заявил ему о своих планах на про-гейминг.

Ну да ладно. Может, прокатит? Может, Палыч придет первым. Может, он сможет разрулить ситуацию до того, как отцу станет известно?

Дверь открылась всего через полчаса. Даже меньше. На пороге стоял он. Калаш. Мой отец.

Увы, не прокатило.

Вот же… и почему он такой «проактивный» там, где не надо? Одна из причин, почему мы вечно расходимся во мнениях.

На его лице застыло выражение, которое я хорошо знал — смесь настороженности, недоверия и… чего-то еще, что он старательно скрывал. Он смотрел на мою синюшную рожу, и, кажется, пытался убедить себя, что передо мной не его сын.

— Ты, — начал он резко, его голос был низким и жестким, как всегда, когда он пытался давить. — Кто ты такой? И что с моим сыном?

Я усмехнулся. Да, это было в его стиле. Играть в недоверие, чтобы выбить почву из-под ног.

— Привет, Пап, — ответил я спокойно. — Сын твой тут. Вот он. С ним… изменения. Организма. Апокалипсис, знаешь ли.

Он сделал шаг вперед, его глаза сузились.

— Не смей паясничать! Я знаю, что зомби не разговаривают! Не могут мыслить! Ты… кто бы ты ни был, ты не мой сын! Где он?!

Я вздохнул. Ладно, придется пройти этот цирк.

— Пап, помнишь, как ты гонял меня по утрам на пробежки? До сих пор помню твой вопль: «Подъем, салабоны!» А помнишь, как учил меня разбирать и собирать автомат Калашникова? За сколько секунд я у тебя норматив выполнял? Или как мы с Лерой на стрельбище ездили? Помнишь, как я тебе про свою команду рассказывал? Про Митяя? Про Нико? Про то, как мы в финале турнира «Кибер-Штурм» всех затащили, но ты вместо того, чтобы поздравить своего сына раздолбал его монитор?