— Прежде всего нам следует почтить её божественное величие и принести достойную жертву. Отберите сотню статных юношей и сотню ладных девушек. Пусть их горячая кровь омоет походные алтари лунной богини, а их души впитает Санкториум — Священная Темница Душ. Остальных гнать на корабли! Отходим с первыми лучами солнца. Полный отчёт о трофеях и рабах жду к закату следующего дня.

— Будет исполнено, архилорд, — вновь склонился эпистат.

— Ах да, ещё кое-что, — я вновь критически оглядел роскошный храм, посвящённый богу Света и Солнца, а затем перевёл взгляд на куда более скромную духовную обитель богини Тьмы и Луны. — Возьмите десяток девственниц и устройте ритуальную оргию в молельных сводах Люминара. Окропите стены и алтарь кровью невинных, а затем разрушьте святилище до основания. Пусть весть разнесётся по всем южным землям: шпили храма солнечного бога не должны возвышаться над шпилями храмов лунной богини, а внешнее и внутреннее убранство не смеет уступать в изыске, иначе столь плачевная судьба постигнет все их священные места.

— Будет исполнено, архилорд. Однако, отыскать в городе девственниц после того, как по улицам волной прошли наши воины, будет проблематично.

— Вы уж постарайтесь, лорд. Если надо, обыщите каждый дом, каждый подвал, каждый тайник, каждую пещеру, прочешите леса и поля. Особенно хорошо подойдут для столь важного дела жрицы Света. Осквернение нужно провести качественно, дабы земля эта осталась проклятой отныне и вовеки веков.

— Будет исполнено, — с очередным поклоном повторил эпистат.

— Нокс!

Я резко обернулся на громогласный зов, от которого, казалось, дрогнули сами тени. Во всём войске Тьмы лишь один безумец осмеливался обращаться ко мне столь фамильярно и бесцеремонно.

Сквозь кровавую жижу и лужи ко мне уверенно шагал элле. Его крепкие сапоги оставляли в грязи глубокие следы, разбрызгивая багровые капли. Молодой воитель, высокий и поджарый, словно выточенный из белого мрамора, вызывающе сверкал яркими синими глазами. Его бледное лицо, измазанное сажей и запёкшейся кровью, обрамляли белоснежные волосы до плеч, собранные в небрежный конский хвост, а разбитые в бою губы кривила победная ухмылка. Кожаные чёрные доспехи облегали его стройную фигуру, а на бёдрах покоились два клинка из чёрного титана — редчайшего металла, добываемого в самых глубоких и опасных шахтах Тенебриса.

Эквион из дома Ларион-Анимас, младший отпрыск стратига Актариса, заслужил почётное звание агониста почти пятьдесят лет назад. Его сила и преданность богине Тьмы искупали множество прегрешений, с которыми приходилось молча мириться окружающим: от пренебрежения древними традициями и насмешек над придворным этикетом до самых диких и фривольных выходок.

А ещё я мог с уверенностью назвать его своим близким и, пожалуй, единственным другом в этом мрачном мире интриг и вечных распрей. По меньшей мере, рядом с ним я мог говорить практически всё, что думал, и почти не опасаться смертельного удара, когда поворачивался к нему спиной. Этот факт доводил его отца до белого каления, но нашу дружбу благословила сама Девора Асура Анимас, раздосадованная бесконечными раздорами между знатными элле и демонами.

Вслед за Эквионом, едва поспевая за его широким шагом, плелись двое гоплитов. Они волокли закованного в тяжёлые цепи пленника, облачённого в доспехи, ещё недавно сиявшие позолотой, а ныне искорёженные и испещрённые зазубринами. Лицо знатного воина было залито свежей кровью, но, несмотря на полумрак, моё внимание привлекли смуглая кожа, характерная лишь для коренных южных элле, а также необычайный золотистый оттенок его кудрявых волос и аккуратно подстриженной волнистой бороды.

— Вы пришли с даром, лорд? — спросил я, впиваясь взглядом в пленника и догадываясь, какая важная птица попала в сети легендарного агониста.

— А то ж! — осклабился Эквион с горящими азартом глазами. Не забывая сопровождать словеса бурной жестикуляцией, он принялся живописать: — Как и было оговорено, покуда бесы отвлекали внимание, я по-тихой пробрался в императорский дворец. Сразу к их покоям направился. А там сама императрица в золоте сияет, принцессы — словно фарфоровые куклы, придворные дамы кругом… Все такие пригожие, в кружевах, расфуфыренные — глаз не оторвать. Но не успел я хоть одну ущипнуть за пухленькую ягодичку, как этот шаврик из-за угла выскочил, что твой глист из задницы, и чуть башку мне не снёс! Пришлось повозиться, но я уделал его, как и всю стражу, что на шум набежала. Только девки успели под шумок сдриснуть через тайный туннель, — агонист разочарованно вздохнул. — Замуровались, сучьи потрошки, в каменной утробе и сидят, ждут своего часа и моих крепких объятий. Нокс, твоя магия там бы не помешала, а то эти помойные псы до утра будут колупаться.

— Нет, — уверенно возразил я. — Мы не можем здесь задерживаться. Войско солнечного бога слишком близко и наверняка уже спешит сюда, а богиня велела по возможности избегать с ними столкновений. Приказ отдан. Уносим всё, что можем, до рассвета и возвращаемся на Тенебрис. Но вы так и не представили мне своего пленника, лорд Эквион. Где ваши манеры?

* * *

— За что эта кара, великий архонт? — прохрипел смуглый элле с золотистыми курчавыми волосами и бородкой, сплёвывая кровавые сгустки на пыльный пол.

— Видать, давеча молились вы не столь усердно, как в былые, император Тарх, одиннадцатый из рода, — усмехнулся я, небрежно поигрывая в правой руке ритуальным кинжалом с изогнутым лезвием.

— Жрецы совершили обряд Принятия в День Луны третьего дня…

— А ныне на дворе Цикл Тьмы, и все сто дней следует приносить в жертву на закате по младенцу, а лучше сразу по два, чтоб наверняка. Желательно из самых благородных домов, — я склонился над императором, вглядываясь в его наполненные ужасом глаза. — Шутка, Тарх, чего ты так напрягся? Всего лишь невинная потеха. Ты хочешь знать, за что впал в немилость её божественного величия? Мне это неведомо. Я лишь скромный проводник и исполнитель её священной воли. Но по опыту могу предположить, что ты стал слишком могущественен. Баланс должен сохраняться, а империи не могут возникать без её благословения. Иначе в мире воцарится хаос. Мы ведь не можем этого допустить, верно?