— Ангелы, — с презрением и нескрываемой ненавистью процедил агонист, хватаясь за рукояти своих клинков. — Нас атакуют!

Мрачное небо, затянутое тяжёлыми свинцовыми тучами, прорезали десятки ослепительно ярких золотых лучей. Они рассекли воздух с пронзительным свистом и устремились к земле, будто раскалённые прутья, вонзающиеся в плоть мира. Бесы на их пути издавали жуткий предсмертный вой, прежде чем обратиться в пепел — их тела исчезали, словно пыль, сдутая с ладони. Выжившие после массированной ангельской атаки демоны, охваченные животным ужасом, бросились врассыпную, оставляя за собой следы обугленной кожи и жжёных волос. Чёрный едкий дым пополз по улицам, смешиваясь с уже витающей в воздухе гарью пожаров.

Но смертоносная магия Света подлой атаки с воздуха не коснулась элле. Пленники, узрев белоснежные крылья и золотистые доспехи небесных воинов, разразились ликующими криками. Они вскидывали вверх тяжёлые оковы, словно те внезапно стали легче перьев, и возносили к небесам свои мольбы. Хор голосов, где отчаяние сплеталось с надеждой, а боль — с верой в спасение, слился в единый гимн избавления, эхом разнёсшийся над почерневшими улицами Элладриона.

Однако далеко не все силы Тьмы поддались панике при виде безжалостных бесчинств воинов Света. По громогласному приказу гипарха с длинным кнутом гоплиты расправили свои чёрные крылья и взмыли в воздух с таким хлопаньем, что стены домов задрожали. Целая туча демонов, вооружённых длинными копьями, бросилась отражать внезапную атаку. Из их рук вырвались залпы огненных шаров. Череда всполохов озарила сумрачное небо — ангелы встретили магические снаряды на свои треугольные щиты, украшенные светящимися символами Люминара, а затем ответили на демонический натиск клинками, пылающими ослепительным синим пламенем.

Небеса разразились оглушительным лязгом металла, заглушающим боевые кличи и предсмертные крики. На землю посыпались поломанные копья, опалённые перья, отрубленные конечности и убитые демоны, которые обращались в прах ещё до того, как успевали коснуться твёрдой поверхности. Их изукрашенные рунами доспехи со звоном падали на почерневшие крыши домов, разбитые тротуары, а также залитую кровью, грязью и лужами храмовую площадь.

В отличие от войск богини Тьмы, куда набирались все способные держать в руках оружие демоны, воинство из Солариона состояло сплошь из элитных бойцов, отобранных среди самых совершенных созданий Света. Обычно ангелы передвигались когортами численностью до одной тысячи единиц и практически всегда атаковали с небес, бесчестно эксплуатируя элемент неожиданности. Зачастую их гнусной тактики вполне хватало, чтобы успешно противостоять неповоротливым легионам Тьмы, численность которых порой достигала десяти тысяч воинов разной степени обученности и полезности.

Увы, мы — смиренные служители лунной богини, хранители её священного промысла — не могли уподобиться своим низким противникам в их коварных методах. Мы веками стойко и гордо несли на своих плечах самую важную миссию во вселенной: карали тех, кто прогневил её божественное величие, распространяли её заветы по бескрайним просторам Нейтриса и укрепляли её незыблемую власть среди надменных народов центрального материка.

И в качестве скромной платы за наши непосильные труды брали лишь немного рабов и малую толику материальных богатств, которые алчные и властолюбивые элле накапливали годами. Все захваченные блага шли на поддержание величия владений Деворы Асура Анимас в суровых, промёрзлых и почти бесплодных землях Тенебриса.

Единственное, чем занималось войско Света, — неустанно пыталось помешать нашему великому делу, не гнушаясь никакими средствами. Эти крылатые выродки бессовестно паразитировали на наших усилиях, безжалостно истребляя всех демонов без разбору и присваивая себе славу защитников элле. Ангелы спесиво называли себя спасителями невинных и хранителями душ, хотя на самом деле они лишь раздражали, словно назойливые мухи, в тщетных попытках нарушить устоявшийся порядок и оттянуть неизбежное. Девора Асура Анимас всегда получала то, чего желала, и ничто не могло помешать исполнению её божественной воли.

Гоплиты бились с отчаянием обречённых, понимая, что им представился редкий шанс по-настоящему себя проявить. Каждый демон жаждал отличиться — ведь тот, кто собственноручно отправит в небытие ангела, получит не только почести, но и незамедлительное повышение в демонической иерархии. Однако, несмотря на подавляющее численное превосходство, демоны не могли сломить воинов солнечного бога. Ангелы сражались грациозно, искусно и, следует признать, очень отважно. Демоны продолжали падать с небес десятками. Казалось, войско Тьмы вот-вот дрогнет под натиском воителей из Солариона.

Именно в этот критический момент на храмовой площади появился командир катафрактов — гипарх Асторис, прозванный в народе Могучим. Он гордо восседал на вороном, словно сама ночь, тенегриве, чьи глаза горели красным пламенем. Этот угрюмый и молчаливый воин, закалённый в сотнях сражений, поднял над головой знамя с рунами рыцарей лунной богини. В тот же миг раздался утробный рёв боевого горна — на площадь начали выезжать стройные ряды ударной элиты войска Тьмы.

Не обращая внимания на смертельную опасность над головами, катафракты стремительно строились ровными рядами. Стальные копыта закованных в тёмную броню тенегривов давили всех на пути — зазевавшихся бесов, пленных элле, не успевших отползти раненых. Построившись в безупречный боевой порядок, рыцари-демоны замерли в мрачном молчании, ожидая приказа расправить свои чёрные крылья и ринуться на поддержку гоплитам.

Гипарх Асторис сначала впился в меня взором, холодным и острым, как лезвие из чёрного титана, а затем медленно повернул голову вправо. Его черты оставались неподвижными, словно высеченными из гранита, а лицо совершенно невозмутимым, даже когда в шаге от его боевого жеребца с оглушительным лязгом рухнули на землю почерневшие доспехи гоплита, сраженного ангельским клинком.

Проследив за взглядом гипарха, я заметил стратига Актариса из великого дома Ларион-Анимас. На его надменном лице играла презрительная ухмылка, а в прищуренных глазах читался вызов. По уставу он не мог отдать приказ, пока я официально не передам ему полномочия. Теперь всё зависело от моего решения: если битва будет проиграна и нам придётся ретироваться, возвращаясь на Тенебрис с пустыми руками, весь позор падёт только на мою голову. Имя моё будет втоптано в грязь вместе с остатками разбитого войска Тьмы.