Привстав, выглянул в окно. Стекол нет, только прутья решетки. Теперь понятно откуда такой сквозняк. Отсюда видно только часть двора, крышу здания, что напротив, и краешек пристани вдалеке. Наш корабль все еще здесь, а значит и остальные где-то рядом. Это обнадеживает, но не объясняет моего положения. Рухнув обратно на тюремную шконку, я решил обождать с выводами и прикрыл глаза.

Нужно немного прийти в себя. Санара говорила, что отношения с отцом у нее натянутые, и мы обсудили все варианты развития событий. Она почти наверняка знала, что меня закроют под замок и тут уже было несколько сценариев. Владение ее семьи огромно. Это маленький город среди полей. Пришлось тщательно изучать карту и пути отхода. Команду корабля тоже проинструктировали. Люди бывалые, восприняли спокойно. Прежде, чем я начну действовать, должно пройти 48 часов. За это время она попытается перетянуть мать на свою сторону и договориться с отцом.

Как же кружится голова! Нужно понять, почему я потерял сознание. Такого раньше не случалось. Как вариант — виверна. Альтурия говорила, что процесс привыкания может затянуться. Тварь сильная, своевольная. Да и отродий на ее памяти из них никто не делал. Придется терпеть…

Пока солнечный свет падал на шконку, приятно лаская кожу, решил подремать. Сон — лучшее лекарство. Часа через два в коридоре послышались шаги. Судя по звуку, больше двух человек. Я медленно сел и свесил ноги.

— Здесь! — хмурый тюремщик прошелся дубинкой по прутьям, издав отвратительный звук и отступил в сторону.

Следом за ним показался Анри Бремер. За его спиной стыдливо пряталась Гая.

— Ты как?

— Пойдет. Занятные у меня побрякушки. Никогда не любил украшения.

— Тебя били? — он заметил кровоподтек.

Я покачал головой.

— Который час?

— Ближе к пяти. Ты здесь уже четыре часа. Что это был за обморок? Ты рухнул, едва сошел с трапа.

— Не знаю, но есть пара догадок. Как дела у Санары?

Он красноречиво качнул головой, мельком взглянув на тюремщика.

— Не пытайся пользоваться магией, она полностью блокируется. Иначе потратишь все силы впустую. Здесь сами стены впитывают ману. Скажи, если тебе что-то нужно, я пришлю Тис.

— Чертовски хочется есть. Надеюсь, здесь кормят?

— Что-то еще?

— Да нет. Разве что снять ошейник.

— Потерпи… — Бремер нервозно улыбнулся. — Отец прибудет завтра, возвращается из Солуса. Я не считал нужным говорить, но, с недавнего времени, он — член совета.

— Значит, в курсе наших дел. Я понял.

— Что ж… подождем до завтра. Надеюсь, матушка встанет на нашу сторону.

Не найдя, что сказать, герцог попрощался и кивнул тюремщику. Гая не проронила ни слова. Виновато скривившись, она поспешила догонять Бремера. Член совета, значит? Меня здесь явно ждали. Подготовились. Будем надеяться, что адмирал Гроер, выступая перед советом, действительно пытался представить события в выгодном свете. Я — чужак, к тому же в фамильярах у меня одни отродья. Предосторожность лишней не будет. Они боятся, и это можно понять. Завтра, так завтра. Подождем…

— Эй!

Я вздрогнул, оторвавшись от раздумий. Должно быть, прошло около часа. По ту сторону решетки стояла Тис. В руках горничная держала корзинку. Одежда ее заметно отличалась от привычной. Узкие брюки, сапоги из сыромятной кожи. Короткая, ничем не примечательная накидка, из-под которой виднелась портупея. На поясе небольшой меч с широким лезвием, напоминающий римский гладиус.

Она пропихнула корзинку с едой сквозь прутья, стараясь не разбить бутыль с вином. Мне показалось странным, что тюремщик не сопроводил посетителя. Зародились неприятные сомнения. Мурашки пробежались по коже, чувство близкой опасности проступило в сознании.

— Цел? — спросила она.

— Голова трещит. Ничего не помню.

— Тебя опоили. Дурманное зелье.

— Кто? Кроме тебя вроде и некому.

Улыбка Тис перестала быть приятной, медленно превращаясь в ухмылку. Я пока не понял в чем именно подвох, но здесь явно попахивало предательством.

— Вот только не надо на меня так смотреть, — промурлыкала она. — Прям в дрожь бросает.

Я промолчал и, на всякий случай, не стал подходить ближе.

— Помнишь чай? Ты был так сосредоточен на своих мыслях, что не заметил привкус. Прям как сейчас. Должно быть, голова кругом идет, да? Ну ничего, к утру пройдет, обещаю.

— Зачем?!

— Это моя работа, — пожала она плечами. — Ремесло, если хочешь. Ничего личного. Но ты не бойся, еда не отравлена. Свою часть сделки я уже выполнила. Наместник Тарсиса доставлен в указанное место, и я свободна как ветер. Собственно, зашла попрощаться. Ты рад?

— Очень.

— Обидно, да? Ну еще бы… Должна сказать, что ты меня озадачил, Павел Георг. Все иномирцы такие?

— Понятия не имею, — бросил я.

— Надо же, я столько раз светила перед тобой голым задом, а ты так и не покусился на девичью честь. Знаешь, это даже обидно. Я так вжилась в роль, что, когда ты снял с меня ошейник, радовалась абсолютно искренне, даже всплакнула. Это было так сентиментально! Удивил, так удивил…

Она задумалась, вспоминая тот миг.

— Знаешь, а я ведь и не Тис вовсе. Даже не эльфийка. Так и быть, кое-что тебе покажу. Смотри внимательно, такого ты больше нигде не увидишь!

Тис набрала в грудь побольше воздуха, зажала пальцами нос и резко выдохнула. Я не сразу понял, что произошло. Лишь когда на лице вздулись большие волдыри, почуял неладное. Схватившись за переносицу, горничная потянула ее вперед Просунув пальцы под верхнюю губу, она сорвала кожу, словно маску. Мерзкий, хлюпающий звук заставил меня содрогнуться. Такой бывает, когда снимаешь прилипшие к телу хирургические перчатки. Закончив, Тис облегченно вздохнула и бросила кожу мне. Я даже не пытался ее поймать. Как будто и так мало мутило.