— В документах указано, что в бытовом помещении, выделенном для сотрудников магазина, должны быть две зоны, — спокойно проговорил я. — Для приёма пищи и для хранения личных вещей. Ни в одном документе нет каких-то нормативов об их «достаточном» разделении.

— Ну ведь понятно, что зоны должны быть… — неуверенно начал «Тонкий».

— Понятно, что зоны должны быть, и они есть, — резко оборвал я его. — Слушаю дальше.

Уже окончательно стало ясно, что эта проверка непростая. Прицепиться к зонам в бытовом помещении! Что ж, послушаем, что он ещё придумал.

— Нет маркировки на шкафу для хранения швабр и других предметов уборки, — заявил «Тонкий». — Очень серьёзное нарушение!

И снова мимо. Я все эти законы и правила выучил назубок ещё до вступления в должность! Так что на этом меня не подловить.

— Хозяйственный инвентарь весь промаркирован, — отозвался я. — Ветошь хранится в отдельном маркированном контейнере. Однако шкаф для остального инвентаря по документам может быть и не маркирован.

— А запас бытовой химии? — тут же сделал ещё один выпад «Тонкий». — Он должен быть минимум трёхдневный!

— Он практически месячный, — усмехнулся я. — Нет, если мыть полы не водой со средством, а средством с каплей воды — тогда хватит всего на три дня. Но даже так это попадает в регламент.

Мне уже было даже забавно слушать, как они изо всех сил пытались найти у меня нарушения. Вот только это им не особо удавалось.

— Яков Ефимович, ещё что-то есть? — раздражённо окрикнул своего помощника старший инспектор.

— Ещё картины, — тут же отозвался тот. — В торговом зале. Запрещено, вроде бы.

Единственный момент, к которому действительно можно было бы придраться. Но и тут мимо. Запрещены растения в цветочных горшках, ковры на полу и тканевые шторы. Кроме того, картины были в застеклённых рамках, а значит регулярно и легко подвергались санитарной обработке.

Я озвучил этот момент, и лицо «Толстого» скривилось окончательно.

— Ещё что-нибудь! — прикрикнул он. — Освещение, вода, канализация!

— Всё соответствует нормам, — пискнул тот. — Всё остальное в порядке.

— Приятно слышать, — усмехнулся я. — Как же я рад, что моя первая проверка прошла без проблем. Правда, господа?

«Толстый» посмотрел на меня таким взглядом, словно собирался ударить по голове стулом, а затем назвать это нарушением.

— Да, всё в порядке, — выдавил из себя он. — Мы пойдём.

— Вы должны выдать мне документ о том, что проверка пройдена успешно, — напомнил я. — А если у вас проблемы с памятью, могу посоветовать отличный препарат, отвар из шалфея, розмарина и женьшеня.

— Не стоит, спасибо, — буркнул Михаил Геннадьевич. — Сейчас подготовлю.

Он снова приземлился на стул, с которого вставал в порыве своего негодования, и принялся оформлять документ. Написал он его очень быстро, гораздо менее тщательно, чем выискивал нарушения в документах. После чего передал бумагу мне, и они с «Тонким» поспешно ушли.

Я мог бы воздействовать гипнозом, чтобы узнать, кто конкретно их подослал, но по многим причинам не стал этого делать. Самая главная причина — магический запас надо беречь. Впереди ещё полдня работы в магазине, и может прийти кто угодно. А вторая причина — в этом не было необходимости. Тот, кто решился на такой ход, рано или поздно проявит себя снова.

А Елисеева я и так собирался навестить в ближайшие дни, я всё ещё подозревал его в связи с чёрным рынком. Заодно и этот вопрос разузнаю.

Остаток рабочего дня после всех этих приключений прошёл очень спокойно. Покупателей было много, так что на месте сидеть не пришлось, но больше никаких запоминающихся случаев.

Вечером я специально дождался Егора, который сегодня работал в ночную смену, чтобы с ним поговорить.

— Добрый вечер, Николай Владимирович! Рад вас видеть! — бодро отозвался тот, когда вошёл в магазин.

— Здравствуй, Егор, взаимно, — кивнул я. — Мне надо с тобой поговорить, обсудить одно очень важное дело.

— Сейчас, переоденусь, и готов, — серьёзно кивнул он.

Вскоре он встал за прилавок, сменив убежавшего писать новые картины Александра, и с напряжением уставился на меня.

— Плохо работаю? — робко предположил он. — Хотите сделать мне выговор?

— Нет, с этим всё хорошо, — успокоил его я. — Поговорить я хочу о другом. Я очень хорошо общаюсь с одним хирургом, и обсуждал твой шрам на лице. Так вот, этот шрам можно прооперировать и избавиться от него.