Но и пообщаться с домашними тоже довелось. Или пришлось? И Мурка, и Уля пришли пообщаться, по очереди, разумеется. А ещё обеим обязательно нужно было поговорить. Благо, большую часть разговоров удалось провести одновременно: когда Мурочку мою после «прощания» пробило на разговоры, к нам присоединилась Ульяна, а когда не то, что наговорились, просто у второй жены терпение стало заканчиваться, Маша ушла, и начался второй круг «прощания». А потом опять разговоры, ага. Но я позорно уснул прямо в процессе беседы. Дед ещё «утешал» наутро, мол, хорошо хоть, не в другом процессе, этого мне бы не простили. Вот фу на него. А Улька по утрам всё такая же тёпленькая, мяконькая и аппетитная, как свежая булочка, словно и не было вчерашних «прощаний». Жаль даже, что утро поминутно расписано, и на сокращении одевания с завтраком много времени не выгадаешь.

Когда начали выстраивать колонну… О, это простое вроде бы действо одарило незабываемыми впечатлениями буквально всех зрителей и участников! Для начала, количество и разнообразие выползающей из разных мест техники изумило гвардейского поручика, настолько, что он даже сигарету выронил, благо, прикурить не успел, а то мог и испортить мундир. А уж как изумили нас со Старокомельским понятливость и исполнительность дружинников, особенно шоферов! Сказано же было: кабины не покидать, запоминать, кто за кем и кто сзади, чтобы после привалов и ночёвок сразу занимать своё место. И быть готовыми к перестановкам. Нет же! Десяти минут не прошло, как начали сползаться кучками, поговорить, покурить, или просто «посмотреть, что происходит». Причём понимая, что нарушают — выбирали такие места, где их не видно, что совсем не облегчало поиски. А то ещё веселее — отдельные индивидуумы затеяли меняться местами в колонне, мало того, что нарушая продуманный порядок, как ещё и создавая заторы и неразбериху.

В общем, процедура заняла чуть больше, чем час с четвертью, к концу которого Вишенков сорвал голос. И всё это позорище — на глазах царских гвардейцев! Ух, устрою я особо отличившимся «Весёлые старты» после возвращения домой! Тоже название из мира деда, неосторожно пущенной мною в обиход и на диво быстро и прочно прижившееся. Только там это было название детских спортивных соревнований, а у нас — процесса, совмещающего физическую подготовку дружинников с мерами воспитательного воздействия. При этом весело было всем, кроме непосредственных участников, но слишком веселящиеся могли и пополнить ряды стартующих. Веретенников, давно уже справившийся с первым удивлением, подошёл ко мне и, словно издеваясь, сказал:

— А у ваших, господин капитан, дружинников хорошая выучка. Быстро управились, и без особых проблем.

— Шутить изволите, господин поручик? Чуть не полтора часа провозились, по плану мы уже полчаса, как выехать должны были.

Гвардеец покосился на меня примерно с таким же лицом, которое имел после того, как колонна выросла до двух дюжин автомобилей и продолжила увеличиваться.

— Наша рота во время предыдущих больших учений строилась «к выдвижению» два часа. При этом умудрились забыть в казарме горниста, а трое отправились в лазарет, двое с солнечным ударом, а одному конь на ногу наступил и раздробил какие-то там кости в стопе. Так что у вас — на самом деле быстро и организованно.

Даже как-то потеплело на душе, а приезжие гвардейцы стали казаться не такими противными снобами. Тем временем поручик продолжил:

— И количество техники поражает воображение, если честно. Правда, для регулярных частей такое изобилие и разнообразие вряд ли представимо.

— А вот тут можно поспорить. Пока вряд ли представимо. А так — перед вами перспективный штат отдельной миномётной батареи со всеми необходимыми частями. Правда, признаюсь, здесь есть и «лишнее»: некоторые образцы уже из штата отдельного дивизиона, а кое-что и вовсе армейскими штатами не предусмотрено и впихнуть это туда вряд ли получится. Например, жилые модули, они же передвижные казармы. Даже если сгрузить их в месте временной дислокации и использовать освободившиеся грузовые платформы для иных целей, всё равно командование на такое вряд ли согласится. Мне же просто жалко времени, сил и нервов на возню с палатками.

Веретенников немного задумался, потом признался:

— Знаете, когда мы получили приказ, и пока ехали сюда, воспринимали назначение как своего рода отпуск. Пикник на природе для всего взвода. Ну и, не буду лукавить, планировали удивить провинциалов столичным лоском и показать гвардейскую стать. Правда, удивляться самим пришлось.

— Вас что же, ни о чём не предупредили?!

— Представляете — нет. Мол, провинциального барона — вы уж простите, господин капитан, я просто пересказываю то, что говорилось в полку перед отъездом — вызывают куда-то со всей дружиной, и надо взять на себя охрану перехода на изнанку на время их отсутствия. И куда на самом деле едем — вообще не представляли.

Поручик замялся, но всё же признался:

— Вплоть до того, что отдельные остряки советовали, как лучше избавляться от клопов в соломенных матрацах. А на самом деле, такое ощущение, как будто попали в нормальную армейскую часть, но только по пути от вокзала перенеслись лет так на пятьдесят вперёд. И оружие, и оснащение — та же форма с вшитыми защитными элементами, продуманная и удобная, и отношения между унтерами и солдатами. Причём для бойцов всё привычно и обычно, что самое главное!

— Так у меня вот этот шнурок для того и привешен. Изучать новинки, проверять, испытывать и внедрять. Ну, и свои разработки тоже.

Постояли минуту, потом у меня зазвонил мобилет: Старокомельский докладывал о готовности к началу движения. Отдав команду, я попрощался с Веретенниковым и не спеша отправился к своему фургону.

Да, вчера чуть ли не в последний момент переиграли, и я буду ехать не на «жабенвагене», а в своём семейном фургончике, решающим аргументом оказалось наличие в нём нормального спального места. А шёл я не торопясь от того, что в колонне меня определили в самый хвост, даже за формально замыкающим колонну РДА. Вообще, было три варианта, куда меня засунуть: в голову колонны, вести всех за собой, в середину около КША Старокомельского или в хвост. Середина отпала сразу, там от меня толку не было бы никакого. Во главе — соблазнительно, но тоже нет: пользы немного, а увлечься и оторваться от колонны, задав слишком быстрый темп, могу запросто. Так что поеду в сотне-другой метров за своим войском, подбирать отставших, контролировать помощь сломавшимся и разбирать возможные конфликты и проблемы, возникшие при прохождении колонны. Для выполнения последней задачи, с которой кроме меня вряд ли кто справился бы, я и ехал в мундире. Причём повседневном, в отличие от всей моей дружины. Просто, как оказалось, для флигель-адъютанта полевая форма одежды не предусматривалась наставлениями вообще, в принципе. Там вообще было своё деление: повседневная, парадная и «для присутствия при дворе в особых обстоятельствах». Это по случаю неких знаменательных событий, которые, однако, не предполагают парадного выхода, своего рода «торжественная повседневная». Например, её предписывалось надевать в случае дежурства при особе Его Императорского Величества, что мне, например, вряд ли грозило, но строить этот мундир всё же пришлось. Более того, я его «не всякий случай» везу с собой в багажном отсеке, как и парадный, и как два запасных повседневных, а также два статских костюма. За чем мне эти последние, вообще ума не приложу, но не на себе нести, так что проще показалось согласиться с жёнами, чем выяснять смысл затеи. В рамках задания, останавливаться в городах мы не должны, общаться с чиновниками лучше в форме, авторитет она добавляет мощно. Разве что во время сборов в Рязань ездить «инкогнито», но для чего?! Да, я отвлёкся. По сути придворная форма — та же повседневная, но с парадными погонами и аксельбантами, плюс стоячий воротник с дополнительной вышивкой и белые перчатки при повседневном чёрном ремне. Вот не лень же было кому-то всё это выдумывать, а?!