Званый ужин подходил к концу. Гости постепенно расходились, унося с собой сплетни и впечатления от вечера. Я откланялся и направился в отведённую мне спальню. До полуночи оставалось около часа — достаточно времени, чтобы подготовиться к допросу советника.

Комната оказалась просторной, с высокими потолками и тяжёлыми бархатными портьерами. Я снял парадный пиджак, расстегнул манжеты рубашки и сел в кресло у камина. Огонь потрескивал в очаге, отбрасывая пляшущие тени на стены.

Размышляя о предстоящем разговоре с Назаром, я перебирал в памяти все детали. Связи с каганатом, нервозность при упоминании оранжереи, появление рядом с княгиней в ключевые моменты. И самое главное — показания шеф-повара о том, что именно человек от советника принёс ему катализатор для яда. Всё указывало на его причастность

Часы на каминной полке пробили полночь. Я поднялся, накинул пиджак и вышел из комнаты. Коридоры дворца погрузились в полумрак — лишь редкие свечи в канделябрах освещали путь. Мои шаги глухо отдавались от каменных плит пола.

Третья дверь от лестницы была приоткрыта. Я толкнул её и вошёл внутрь. Назар стоял посреди комнаты, озираясь с недоумением. При моём появлении он вздрогнул.

— Маркграф? — его водянистые глаза забегали. — Я… я не понимаю, что делаю здесь. Почему-то решил прийти сюда, но…

Я закрыл дверь и сосредоточился. Императорская воля потекла по энергетическим каналам, наполняя голос непреодолимой силой.

— Садись, Назар. Отвечай на мои вопросы правдиво и полно.

Советник часто-часто заморгал и механически опустился на стул, сложив паучьи руки на коленях.

— Ты причастен к отравлению князя? — начал я без предисловий.

— Нет, — спокойно ответил Назар. — Я не знаю ни о каком отравлении князя и точно не причастен к нему.

Неожиданно. Я нахмурился.

— Тогда как объяснить твои связи с Восточным каганатом?

— Покупаю там через посредника кое-какую особую алхимию.

— Какую именно?

Назар слегка покраснел.

— Препараты для мужской силы. Те снадобья, что продают в лавках, мне уже не помогают. Приходится искать что-то посильнее.

Я едва не поперхнулся воздухом. Вот уж чего не ожидал.

— И это всё? Только… стимулирующие средства?

— Да. Больше ничего я там не покупаю.

— Тогда почему ты нервничал при упоминании оранжереи?

— Потому что там я иногда занимаюсь любовью с молодой женой графа Апраксина. Для встреч с ней мне и требовалась стимулирующая алхимия.

Я потёр переносицу. Картина складывалась совсем не та, которую я ожидал.

— Но шеф-повар сказал, что к нему приходил человек от тебя с катализатором для яда.

— Я не посылал никого из своих подчинённых к шеф-повару и вообще не общался с ним последние полгода.

Проклятье. Либо Назар невероятно изворотлив и как-то обходит воздействие Императорской воли, либо его действительно подставляют.

— Ты верен князю?

— Да. Полностью верен.

— Что ты получаешь от его смерти?

— Ничего не получаю. Наоборот — теряю должность и влияние. Новый князь наверняка заменит меня на своего человека. При князе Голицыне я имею стабильное положение и хорошее жалование.

Логично. Я продолжил допрос:

— Что ты думаешь о княгине?

— Елена весьма амбициозна, но интеллект её, скажем так, не соответствует амбициям. Высшей целью её жизни было получение титула княгини и гарантия наследования трона её сыном. В последние месяцы наблюдаю в ней странную нервозность и беспокойство, но причины мне неизвестны.

— Почему ты дважды подходил к ней сегодня — в оранжерее и на именинах?

— Её Светлость заблаговременно распорядилась, чтобы я находил повод прервать любую её беседу с вами. Подходил, изображал срочные дела. Мотивы подобной просьбы она не соизволила объяснить.

Я задумался. Теперь картина прояснялась. Елена хотела создать Назару образ интригана, постоянно шепчущегося с ней. Умно. Если бы начались подозрения, все стрелки указывали бы на советника.

— Забудь о нашем разговоре, — приказал я. — Возвращайся в свои покои.

Назар поднялся и вышел из комнаты той же механической походкой. Я остался один, обдумывая услышанное. Выходит, княгиня куда хитрее, чем кажется. Или за ней стоит кто-то ещё?

Погружённый в размышления, я медленно шагал обратно к своей спальне. Коридор тонул в полумраке, лишь моя тень скользила по стенам в неверном свете луны, пробивающейся сквозь окна. У самой двери я заметил фигуру в тёмной одежде. Мужчина осторожно приоткрывал дверь, в его руке блеснуло лезвие.

Я подошёл почти вплотную — незнакомец был столь увлечён попыткой не выдать себя, что не заметил — и вежливо поинтересовался: