Шрифт:
— Место значения не имеет, — слегка улыбнулся Тимур Алексеевич. — Когда вы планируете приступить?
— Сразу, как перевезу отца домой.
Правда, пока наш временный дом — это гостиница… Отец ужаснётся, когда узнает, что осталось от родового поместья.
— Тимур Алексеевич, у меня будет ещё одна небольшая просьба, — продолжил я.
— Какая? — насторожился он.
— Орден может предоставить временное жильё для нашей семьи?
Тимур Алексеевич переглянулся с начальником службы безопасности, тот кивнул, и архонт ответил:
— Думаю, мы решим этот вопрос в ближайшее время. Орден свяжется с вами, а пока — больше вас не задерживаю.
Я кивнул и вышел из кабинета. Зашёл в уборную и умылся, хоть на человека стал похож.
Затем вызвал такси до городской больницы, куда увезли отца. Благо она находилась всего в десяти минутах езды.
— Добрый день. Я к Демьянову Олегу Антоновичу, — сказал я девушке в регистратуре.
— Секундочку, — блондинка что-то посмотрела на своём компьютере и уточнила. — А кем вы ему приходитесь?
— Я его сын.
Девушка замялась. Словно не знала, как сказать… Мне это очень не понравилось.
— Что с ним? — тут же спросил я.
— Вашего отца только что перевели в реанимацию. Сейчас врачи борются за его жизнь.
Глава 2
Эта новость ударила по мне, словно пощёчина. Отец в реанимации… Но что произошло? Ведь когда его забирала скорая, всё было хорошо. И кроме явного истощения не было никаких признаков недуга.
— Вы можете внятно объяснить, что случилось? — обратился я к медсестре в регистратуре.
Она ещё раз взглянула в монитор компьютера и осторожно ответила:
— Не могу, но я вызову к вам лечащего врача вашего отца. Он сможет объяснить. Подождите, пожалуйста.
Девушка позвонила куда-то по стационарному телефону и сообщила обо мне.
— Врач спустится через десять минут, — пообещала она, и я присел на диван возле регистратуры.
Но во время ожидания места себе не находил… Как так вышло? Ничего не понимаю…
Самое ужасное — это вернуть близкого человека и через пару часов осознать, что можешь потерять его навсегда. Но я упорно отгонял от себя эту мысль и цеплялся за надежду.
Надежда… Это именно то, что зачастую заставляет нас продолжать жить, когда уже совсем плохо. Когда кажется, что выходов не осталось, в конце тёмного тоннеля всегда мерцает она. Стоит только ухватиться — и жизнь обретает смысл.
— Ваше благородие, пройдёмте, — я настолько погрузился в себя, что не заметил подошедшего мужчину в белом халате.
Мы отошли от скопления людей, и врач, на бейджике которого было написано «Никифоров Владимир Фёдорович», начал объяснять:
— Ваш отец поступил с сильным истощением, и сперва мы поставили ему специальную капельницу, чтобы восстановить баланс жидкостей в организме.
— И что могло пойти не так? — недоумевал я.
— То, что врачи скорой не заметили на теле вашего отца магическую метку, вытягивающую силы. Такие же были на остальных возвращённых. Как мне объяснили члены ордена, демоны использовали её, чтобы жертва умерла сразу, как сбежит. Боюсь, единственный способ сохранить вашему отцу жизнь — это избавиться от метки. Но она пролегает глубоко, до самой кости в его руке.
У прошлых спасённых из мира демонов таких меток не было, значит, эти твари не всегда их ставят. Не все демоны перестраховываются — это я запомню.
— Вы хотите отрезать ему руку? — я поднял брови.
Отец станет инвалидом… И это сломает ему жизнь. Он не из тех людей, кто сможет мириться со своим положением, я хорошо его знаю. Если не станет руки, долгая депрессия ему обеспечена. Но… это лучше, чем смерть — с этим ещё можно справиться.
— Вашему отцу ещё повезло. У одной из пострадавших такая метка была на шее, и её уже не удастся спасти… У всех освобождённых по оценке нашего целителя есть не более часа. Поэтому мы уже приготовили вашего отца к операции.
Лишиться руки лучше, чем лишиться жизни. Отец станет инвалидом, но по крайней мере будет жить — так рассуждал Владимир Фёдорович, и если бы у меня не было альтернативы, я бы не раздумывая согласился.
Но она была…
— Ты знаешь, как убрать такие метки? — мысленно спросил я у Легиона.
— Ага. Дело непыльное, — ответил демон. — Если поторопишься, то не только отца спасёшь.
Вновь я удивился, что Легион решил так просто помочь обычным людям.
— Да хватит уже думать обо мне так, словно я какой-то маньяк! — возмутился он.