Киса укоризненно посмотрела на меня и отвернулась. Не-не, со мной этот трюк не пройдет. Раньше надо было быть ласковой и милой, а мне теперь царапины залечивать, эфир тратить.

Ничуть, впрочем, не раздосадованный этим обстоятельством я вышел во двор, где наконец-то стало тихо. Спиридон укатил по своим делам, а больше нарушать покой усадьбы было некому.

Я выбрал себе подходящую лужайку и принялся выяснять, чего же стоит мое тело. До этого всё как-то времени свободного не находилось, поэтому надо воспользоваться временной передышкой. А то, что она выйдет короткой, в этом у меня, увы, никаких сомнений не было.

После короткой разминки, чтобы разогреть мышцы, я попробовал отжаться. После первого десятка раз застучало в висках, после второго перед глазами поплыла серебряная пелена. Удручающе, не сказать, что отвратительно. Ладно, а что у нас с гибкостью?

Сегодня у меня не было задачи загонять себя до кровавой юшки из носа и ушей, всего лишь выяснение имеющихся пределов. Но даже так через час я вымотался будто после хорошей драки. Зато узнал, что спина у Демьяна деревянная. Вперед еще кое-как гнется, назад не может просто категорически, боковые наклоны — серединка на половинку. Учитель говорил, была такая казнь у одного кочевого племени, когда тело насильно сгибали так, чтобы затылок коснулся пяток. Я тогда, помнится, удивился, потому что мне не стоило ни малейшего труда сложиться в эту фигуру. А теперь вот остро осознал, что будь я провинившимся кочевником, меня бы ничто не спасло.

С растяжкой дела обстояли похожим образом. А нет растяжки — нет и эффективных ударов ногами, к которым я привык. Максимум могу пинаться по голеням. А вот если попытаюсь достать противника широким круговым движением ступни, то грохнусь сам, еще и буду долго лечить сокровенное. Поэтому весь остаток отведенного самому себе времени занимался базовыми упражнениями, совмещая это с прокачкой энергетических каналов и залечивая подаренные кисой царапины. Завтра, конечно, я встану из-за этого на негнущихся ногах, но ничего страшного. Боль пройдет, если пересилить себя и сделать новый комплекс упражнений. Но даже если это не поможет, нырну в море, всего-то делов.

Стоп. Здесь нет моря поблизости, одни лишь шуточки на тему, как его выроют и после та-а-ак заживут. Ладно, бадья с теплой крепко соленой водой тоже сойдет.

У входа в усадьбу меня перехватил Вроцлав. Выглядел он как человек, принявший очень трудное решение.

— Демьян, я прошу сопроводить меня в прогулке.

— На кладбище? — грустно поинтересовался я, и управляющий кивнул, не желая отрицать очевидное.

— Туда. Хочу…

Он мялся, словно не желая говорить на эту тему, а затем внезапно произнес к моему огромному удивлению:

— Хочу окончательно проститься с Ульяночкой. Я все эти годы не отпускал её. Вспоминал постоянно каждый наш проведенный вместе день и Иоланте о том рассказывал. Получилось, словно нас обоих в тюрьму запер, куда живым хода нет, один лишь призрак маячит на горизонте. А доченька хочет мир узнавать, ко всем тянется, кто для нее доброе слово находит. Вчера вон сама вызывалась Василисе на кухне помогать. Так знаешь, чем они там занимались, пока всё резали-чистили? Сказки друг другу рассказывали! Оказывается, они обе многих историй еще не слышали, вот и делились ими.

— Я тебя понял, — склонил я голову. — Но зачем тебе моя компания в таком важном деле?

— Хочу убедиться, что Ульяночка действительно ушла, и никакой ошибки нет.

— Что ж, — вздохнул я, — пойдем!

Вроцлав тут же сгонял за трофейными лопатами, одну передал мне, другую оставил себе. Видимо, после той ночи, когда он защищал меня от взбунтовавшихся слуг, тоже записал себя в лопатные бойцы. Ты да я, да мы с тобой, ох…

Кстати, раз уж шаманский сын вызвался сделать мне новое древко для лопаты, стоило бы и саму лопату поменять. Выбрать подходящую, а лучше заказать у кузнеца новую из легкой, но прочной стали. Я задал вопрос Вроцлаву, реально ли это, на что получил ответ, что никаких сложностей, он сам сходит в Большие заимки и обо всем договорится. Вот и славно, еще одной мелочью в копилке забот меньше.

— А как души уходят, когда тела умирают?

Я не видел смысла ничего скрывать, поэтому рассказал:

— Душа покидает тело в момент смерти. Обычно почти сразу после похорон на кладбище появляется ангел, что предложит пройти за ним, откроет душе проход в свет. Жесткой привязки по времени нет, ангел может и до похорон душу навестить, а может и через пару дней. Заодно он обязательно по окрестностям пройдется, вдруг там еще неупокоенные души остались, которым их земное посмертие надоело. Тех, кто хочет остаться, не трогает. Свобода воли — это святое.

— А если, положим, смерть случилась в лесу и телом никто не занялся, тогда что? — поинтересовался Вроцлав.

— Все равно ангел появится поздно или рано. Спешить не будет, это верно. Но и вниманием новопреставленного не обделит.

— А те души, которые за ангелом не пошли и захотели здесь остаться, они как?

— Поначалу душа держится неподалеку от тела, потом может облететь все дорогие ей места, попрощаться. Но затем непременно её обратно к телу притянет. Так и будет возле него находиться в ожидании, пока ангел вновь эту душу с собой не пригласит.