Я подхватил лопату и вышел во двор.

Экипаж действительно впечатлял. Пара вороных застыла прямо напротив дверей, на козлах сидел столь важный господин с зажатыми в руках вожжами, что мне самому не грех было бы поучиться у него этой важности. Что ж, Новаки будут впечатлены, или я ничего уже не понимаю в этом мире.

Дорога до Перепелицыно неожиданно оказалась довольно утомительной, так что я даже успел вздремнуть. Разбудил меня Спиридон, которого я решил взять с собой, раз уж этот пройдоха знал все входы-выходы. Заместитель критически оглядел меня, смахнул с плеча микроскопическую пылинку и поправил мне выбившийся вихор.

— Серьезный мужик! — кивнул он, а затем поинтересовался, глядя на лопату. — В экипаже оставишь?

— Только если под твою личную ответственность. Хотя нет, — прикинул я объем дружелюбия Новаков. — Так с ней и пойду. Заодно напомню, при каких обстоятельствах они огребли от меня.

Спиридон на это ничего не сказал, но судя по веселым искоркам в его глазах, он не видел ничего зазорного в том, чтобы отдельно понервировать мою бывшую семью.

Встретиться решили в резной беседке словно бы на нейтральной территории. Ко мне вышел только Матеуш, чему, признаться, я был только рад. Лишний раз любоваться рожами своих братьев и мачех совершенно не хотелось.

— Зачем пожаловал? — с места в карьер начал герцог.

— Граф Демьян Павлович Черкасов изволит знать, откуда у него такое отчество, — я с презрением посмотрел на Матеуша.

Похоже, мой план сработал. Человек моментально покраснел и ответил мне взглядом, полным ненависти. Что ж, кажется, сейчас я узнаю много интересных подробностей относительно своего появления на свет…

— Твоя мать была шлюхой! — сказал будто выплюнул Матеуш.

— Неудачный выбор мужа еще не делает из приличной женщины шлюху. Попробуй еще раз, — предложил я.

Мне было нужно, чтобы герцог потерял самоконтроль и выложил мне то, что он изначально даже и не собирался. А на войне все средства хороши, как известны. За гадости в адрес мамы он от меня потом отдельно огребет, но пока пусть поет соловей.

— Если бы не моя доброта и благородство, твоя мать никогда бы не смогла прикрыть свой стыд.

— Пожалуй, единственное, чего ей стоило стесняться, так это тебя.

— О нет! — Матеуш позволил себе рассмеяться. — Тут ты ошибаешься. Её грязным секретом был ты.

— Кого же мог настолько смутить графский внук, что его уже в грязные секреты записали? — подначил я герцога.

— Графский-то графский, но есть нюансы, — осклабился Матеуш. — Нюансы, которые в приличном обществе называются словом «бастард».

— Главное, что не от Новаков, — хмыкнул я.

Тут мой экс-папаша всё-таки вышел из себя и добрых минут пять разорялся ругательствами на двух языках. Экий он нежный, оказывается. А потом он наконец-то начал говорить по делу, и тут я слегка, что называется, присел на задние лапы.

Я-то полагал, что Милолика в девичестве пересеклась с кем-то из дворян, после чего ввиду скорого появления на свет меня Елизавета Илларионовна быстренько пристроила дочку замуж. Герцогу заткнули пасть богатым приданным, и до поры до времени вся эта драма была заметена под коврик. Но того, что поведал Матеуш, я точно не ожидал.

Милолика не была дочерью Елизаветы! Да и к аристо отношения не имела.

Но при всем при этом я таки был графским внуком, вот такой парадокс.

Возвращаясь к истоку истории, у Елизаветы был сын Павел. Видимо, тот самый мальчишка, которого смутно припоминал гостившим в усадьбе Марк Антонович. И в какой-то момент Павел обратил свое внимание на дочь прачки, Милолику. А та не нашла в себе сил отказать притязаниям юного графа. Тут был скользкий момент, о котором Матеуш сам не знал, но мне почему-то показалось, что Павел действовал… некрасиво, мягко скажем.

Тем не менее узнав о случившемся, Елизавета Илларионовна внезапно развила бурную деятельность. Почему она поступила именно так, стоило спросить у нее лично, но… Она разыграла комбинацию, которую вряд ли кто-то мог ожидать.

Милолика внезапно по документам становится дочерью Елизаветы. Делай раз.

Милолика выходит замуж за Новака по личному соглашению между ним и Елизаветой. Делай два.

Сын Милолики Демьян получает довольно-таки призрачное право стать владельцем усадьбы и Пятигорья, если доживет до семнадцати лет. Делай три.

Что ж, это в чем-то объясняло холодность и даже жестокость Черкасовой к Милолике. Та со своей беременностью могла разрушить намечающийся удачный брак ее сына Павла. Но терять внука, пусть и бастарда, Елизавета Илларионовна не желала, поэтому разменяла деньги на потенциальную возможность заполучить официального внука. Но… слишком много «но».

Похоже, она не слишком верила, что внук получится таким, какой был ей нужен. И пока была жива мать, она постоянно попрекала Милолику тем, что она родила рохлю. Возможно, даже не напрямую, но уж выражать недовольство бабушка умела виртуозно. И когда Милолику сжили со свету жены Матеуша, ожидаемо плакать не стала. Она ожидала момента моего совершеннолетия, при этом постепенно разочаровываясь в Демьяне, который, как ей виделось, получился статью не в Черкасскую породу, а в мать: несчастную забитую девчонку, которой не повезло когда-то отбиться от наглого графского сына.