— Поясни, — слова девушки неприятно прошлись по самолюбию, но и заинтересовали.

— Самец исполнил свой долг, оплодотворил самку. Ну, а дальше, если ему не повезет, если он слишком слаб, то он не почувствует опасности, а не почувствует, значит — уснет, а если уснет, то на него могут напасть хищные цветы! Ну, а там, отобьется — не отобьется… Так что, если он позволил себя съесть, то не будет в дальнейшем передавать потомству слабые гены. А самка, она должна выносить продолжение своего рода, выкормить и научить всему. Ну, примерно так. Я думаю.

— О чем вы это там щебечете? — к нам подошел командор. При этом выражение его лица было озадаченное и смущенное. Я его понимал, Тилбот, пожалуй, впервые в жизни проспал свое дежурство.

Я коротко рассказал ему о ночном происшествии, а также о геройском поступке Лерой. Девушка засмущалась, а Тилбот с удивлением взглянул на нее и покачал головой.

— Пожалуй, по возвращении подниму вопрос у руководства о возможности включения в команду женщин. Думаю, мы их сильно недооцениваем.

Девушка довольно зарделась, а командор, нахмурившись, махнул рукой в сторону куста.

— Пойдем-ка посмотрим, что он из себя представляет. Врага нужно знать в лицо, а желательно еще и изнутри.

Сзади послышался громкий всплеск. Мы обернулись. Из воды, довольно пофыркивая, вынырнул Шейн. На берегу за ним наблюдали Трой и Клаус.

— Ребята, идите сюда! Вода очень теплая!

— Спасибо, мы пока подождем! — ответил ему Трой.

— Чего подождете?

— Посмотрим, съедят тебя водные хищники или нет!? — ответил Клаус.

Мы улыбнулись весельчакам, речка была неглубокая, и сквозь ее прозрачную воду было видно даже песчаное дно, и, увы, рыбы там не наблюдалось. Видимо, подумав об одном и том же, дружно вздохнули и вернулись к препарированию куста. Лерой принесла свой рюкзак с портативным анализатором, и вскоре мы уже знали, что у цветов на самом деле есть игольчатые зубы с тончайшей полостью внутри, напоминающие зубы ядовитой змеи. Через них куст впрыскивал в свою жертву аналог желудочного сока, отчего та начинала перевариваться заживо. Затем к ней тянулись полые, похожие на шланги отростки и, проколов кожу, высасывали ее содержимое.

— Да уж, жуткая смерть, — посерел лицом командор.

— Что-то мне и есть, уже расхотелось, — с трудом сглотнула девушка.

И в этот момент от реки раздался душераздирающий крик.

Ставрос

Мы сидели вокруг потухшего костра, а вернее, продолговатой горки черных с красными искорками внутри угольев, и смеялись. Давно я не смеялся от души, да еще до колик в животе. Также, до выступающих слез, хохотали Клаус и Трой, спрятав в ладони лицо, смеялся командор, и, горя порозовевшими щечками, с трудом сдерживала смех Лерой, виновато посматривая в сторону обиженно надувшего губы здоровяка.

Шейн лежал на спине, а на причинном месте у него возвышалась пенная шапка анестезирующего, охлаждающего и регенерирующего средства.

— В следующий раз кто-то из вас отправится на рыбалку! — обиженно пробухтел он.

Мы же снова взорвались дружным хохотом.

— Я же не возражаю, Шейн! Только можно я буду пользоваться удочкой?

И снова взрыв хохота.

— Да кто же знал, что эта громадина там плавает? — обиженно пробасил пострадавший здоровяк. — Вода же совершенно прозрачная! И я точно видел, что в этой реке не было ни одной, даже самой маленькой рыбки!

— Вполне возможно, что маленькие здесь и не водятся, а между водоемами существует сеть подземных тоннелей, — высказал я самую вероятную в данной ситуации версию.

— Совершенно согласен со Ставром! — командор потянул носом, — кажется, уже готово! — и посмотрел на меня.

Над поляной, где мы расположились, поплыл восхитительный аромат запеченной рыбы.

— Ну что, Лерой, рискнем проверить степень готовности?

— Ну, давай попробуем! Хотя рыба большая, — с сомнением повела она плечиком, и я невольно сглотнул, настолько это движение у нее получилось сексуальным. Что-то я все чаще стал останавливать свой взгляд на ладной фигурке девушки. И дело было не в моем физическом голоде, а в воспоминаниях той нашей ночи на корабле. Память услужливо подбрасывала особенно пикантные сцены, и мне стоило большого труда направить их на более насущные в нашем положении проблемы. Я тряхнул головой и, вооружившись палкой и кинжалом, принялся освобождать потрескавшийся сосуд с рыбой от насыпанных сверху углей.

Мы с Клаусом закатили глиняное «бревно» на силиконовый коврик, и я ударил рукоятью клинка по глиняному панцирю. Прозрачный, с капельками жира рыбный сок вытек из треснувшего вместилища первого настоящего завтрака на этой планете. Обжигаясь, мы с Клаусом и Троем разломали затвердевшую глину, и вскоре запеченный красавец сом, длинной почти в полтора метра, предстал перед нами во всей красе.

Мы замерли, облизываясь, но, не решаясь отломить первый кусок от этого великолепного блюда.

— Ну что вы там застыли? Чур, первый и самый большой кусок тому, кто рыбу поймал! — подал голос пострадавший, приподнимаясь.

— Так и быть! Эту огромную и усатую голову мы оставим тебе! — торжественно пообещал Трой, вызвав новую волну смеха.

— А, кстати, никого из вас не удивило, что здешняя рыба выглядит точь-в-точь как земная? Разве не должно быть отличия? — поинтересовался Клаус, откручивая у сома плавник.

— Если бы здесь был мой отец, — тихо произнесла девушка, — он бы сказал, что этапы развития белковых организмов на планетах с похожими стартовыми условиями одинаковы.

— Да у нас на разных континентах животные разные проживают, а здесь планета в другой галактике! — фыркнул Трой.