Девушка легко опустилась на матрасик, усевшись в позе «лотоса». Стражи судорожно вздохнули, уставившись на ее открывшиеся по самое «не балуйся» бедра.

— Она, наверное, и белья не носит! — прошептал слева от меня Клаус Трою.

— Вот, пожалуйста, угощайся! — изо всех сил старался командор, проявляя чудеса гостеприимства, подав аборигенке на тарелке из биополимера жареную на костре рыбу.

Девушка шумно повела носом над угощением.

— Давно я не встречала водяных существ. Хорошо, что вы прилетели.

— Прилетели? — быстро сориентировался Тилбот, сделав стойку.

— Что ты об этом знаешь? Ты знаешь, на чем мы прилетели?

Но девушка никак не отреагировала на вопрос командора. Она свернула пополам тарелку, так, что из посуды и рыбы получился бутерброд, и откусила, начав с головы. Под громкий хруст костей рыбьего черепа мы ошарашено переглянулись.

— Бедная девушка! — всхлипнул Клаус. — Видно, давно голодает!

— Ага! Так давно, что даже не похудела! Ты же видишь, какие у нее… прелести! — шепотом ответил Трой.

А тем временем девушка продолжала с аппетитом есть рыбу вместе с костями и с условно съедобной, но очень жесткой тарелкой, не испытывая при этом никаких видимых неудобств.

— Хаайолла! Рыбку лучше есть без костей, ими можно сильно уколоться. Колючие они, — снова залебезил командор, так, что я его совершенно не узнавала. Неужели всему причиной смазливая мордашка и сексапильная фигурка, что серьезный мужик начал при подчиненных слюни пускать?

А тем временем девушка доела свою порцию, облизала пальцы и еще раз медленно оглядела нас. Вернее, мужчин, меня она по-прежнему игнорировала.

— Ты! — Ткнула она пальцем в Ставроса. — Ты пойдешь со мной!

Мы рты пооткрывали от удивления, а Ставр даже отшатнулся от упирающегося в его грудь пальца нахальной аборигенки. И куда только делась ее настороженность!? Сейчас девушка явно чувствовала себя хозяйкой положения, что и демонстрировала своим поведением и твердым голосом.

— Спасибо, конечно, за приглашение, но я останусь спать здесь, со своими людьми, — осторожно ответил Ставрос, — а с твоим племенем мы познакомимся завтра, когда будет светло.

— Пле-ме-нем? Что это?

Мы снова переглянулись.

— Ну, у тебя есть семья? Твои родные? Братья — сестры? — перебирал Ставрос, пытаясь увидеть в глазах девушки узнавание знакомых слов, раз уж мы выяснили, что она умеет говорить на межгалактическом, — родители у тебя есть? Папа? Мама?

— Мама, — неожиданно, когда мы уже не надеялись на понимание, выдала девушка. — Мама у меня. Была.

— Это как это так? — Командор шагнул к аборигенке, с участием всматриваясь ей в лицо. — Ты что, здесь живешь совсем одна? Ты, — затем он обвел рукой все обозримое пространство, — и все? Больше никого нет?

— Нет. Вы есть, — спокойно ответила девушка, и уголки ее губ чуть дрогнули, словно в попытке улыбнуться.

— Хаай… Хайолла, — запутался Ставрос, видимо, от волнения позабыв ее имя, начал его коверкать, — девушка нахмурилась.

— Йолла. Ёлка! Ты ведь не против, что мы будем звать тебя так? — Девушка перевела на меня нечитаемый взгляд, но хотя бы не перебивала и слушала. — Там, откуда мы прилетели, есть такое красивое дерево! Оно зеленое, как все здесь, но очень колючее! И все равно, оно красивое! Как ты! — попыталась я под занавес задобрить девушку, но на нее похвала не произвела никакого впечатления.

— Колючее, — повторила она задумчиво, словно только одно это слово и услышала. — Колючее, это хорошо! Люблю колючее! Пусть будет Ёлка, мне нравится! — уголки ее губ снова дрогнули, уже больше походя на улыбку. И тут я почувствовала, что улыбаюсь, радуясь ее согласию. И, по всему выходило, что девушка пыталась скопировать мою мимику, а это значит, ее улыбка не была искренней. Хотя, кому ей здесь улыбаться, живя одной. Я поежилась, представив себя в полном одиночестве на планете, где нет даже никакой живности.

— Колючее ей нравится! — проворчал Клаус за моей спиной. — С чего бы это? Может, она и с теми цветочками дружбу водит?

Это меткое замечание отвлекло меня от моих мыслей, и я снова посмотрела на девушку.

— Ёлка, а ты здесь видела людей, похожих на нас? Других, таких, как мы, видела? — тихий рокочущий голос Ставроса словно проник мне под кожу, затронув нервные окончания, так, что по моей спине пробежали мурашки, затаившись на затылке.

— Ты пойдешь со мной! — словно холодный душ, прозвучало тихим твердым голосом.