— Лерой, ты проснулась! Наконец-то! — Вероника, оказывается, не спала. Она приподнялась на локте и с волнением посмотрела на бокс с ребенком. — Лерой, подай мне Молли! Ее уже давно кормить пора, а я не могу встать.

— Лежи-лежи! Тебе еще рано вставать! В туалет, хочешь?

Женщина кивнула.

Я подвезла к самой кровати роженицы, кабинку туалета.

— Сама справишься?

— Справлюсь!

Повернувшись к женщине спиной, чтобы не смущать, я поспешила к малышке. В барокамере, смешно суча ножками и запихивая в рот чуть ли не целый кулак, активно резвилась новорожденная. Ее темно-красная, переходящая местами в фиолетовый оттенок, кожа приобрела приятный розовый цвет. Кинув взгляд на приборы, убедилась, что все показатели здоровья ребенка находятся в зеленом регистре.

Я в который раз удивилась предусмотрительности отца. При наличии на исследовательском корабле лишь одной женщины, и то уже сильно не детородного возраста, он позаботился о том, чтобы медотсек укомплектовали и барокамерой для новорожденных! Если бы не это, даже и не знаю, выжила бы малышка?

Роды у Вероники были очень сложные, а к тому же и преждевременные. Поэтому легкие у девочки не до конца раскрылись. Хорошо, что этот бокс для новорожденных может работать в автономном режиме. Я лишь быстро обмыла кроху и, положив в барокамеру, закрыла, а дальше она сама заполнила отсек нужной газовой смесью, взяла анализ крови и ввела в кровеносную систему девочки необходимые для раскрытия легких препараты. Ну, возможно, и что-то еще. Мониторингом состояния здоровья матери Молли также занялась реанимационная аппаратура. И лишь ближе к утру, убедившись, что показатели обеих стабилизировались, я присела на кресло и позволила себе посидеть немного с закрытыми глазами. А вот надо же, уснула!

Открыв бокс, осторожно взяла на руки неожиданно тяжеленькую девочку и подала ее матери. Подложив под спину женщины подушку, с умилением наблюдала, как малышка с аппетитом зачмокала.

— Ой, она меня укусила! — удивленно распахнула Вероника глаза.

— Не укусила, деснами чуть прижала, привыкнешь! — усмехнулась я, невольно представив себя на месте женщины.

— А ты-то, откуда знаешь? — засмеялась она.

— Знаю, профессия обязывает. Ну, так я пойду, наверное? Пока вы тут сами, я позавтракаю и тебе принесу поесть. Да и пить тебе нужно сейчас много, чтобы молоко прибывало. Но сначала зайду к отцу, узнаю, когда они закончат предполетное тестирование. Мне нужно ненадолго отлучиться с корабля.

— Что? — лицо женщины смертельно побледнело. — Лерой, шаттл не тестируют! Мы уже взлетели! — прошептала она дрожащим голосом.

Я еле успела ухватиться за спинку кровати, в глазах потемнело, а в ушах послышался противный писк.

Во второй раз я открыла глаза, обнаружив себя лежащей на полу между кроватью Вероники и креслом. Надо мной слышался плач женщины. Она что-то бормотала и терзала звонок вызова медперсонала.

— Нет смысла, там никого нет, — прохрипела я, осторожно соскребая себя с пола.

— Лерой! Что произошло? Почему ты потеряла сознание?

— От радости, наверное, — усмехнулась я. — Корми дочку и ни о чем не беспокойся! Тебе нельзя. Я в порядке. Корми и укачивай Молли, я скоро поесть тебе принесу. — Придерживаясь рукой за стену, я вышла из медчасти.

Голова кружилась, и противно подташнивало. Неужели уже начался токсикоз? Уже? Или это от голода? Пошатываясь, я направилась в сторону кают-компании, мысленно прося, чтобы там никого не было. Мне нужно было побыть одной и всё обдумать. Где-то, на самом краю сознания, моя душа билась в истерике и рыдала от обиды и разочарования, что я снова ошиблась в мужчине, что он даже не попрощался со мной, прежде чем улететь. Ставр сбежал, как последний трус, даже не поговорив со мной!

Мысленно себя накрутив, почувствовала мимолётную злость, но она внезапно пропала. Всё ясно, мой организм чувствует, что я на грани, и попросту блокирует отрицательные эмоции. Ведь мне они сейчас противопоказаны.

На мое счастье, в кают-компании и правда никого не оказалось. Я на автомате набрала на экране синтезатора еды заказ и также на автомате поела, даже не почувствовав вкуса. Скинув посуду в отсек утилизации, потянулась к меню, чтобы заказать еды для Вероники. Но в то же время я хотела как можно скорее увидеть отца и осторожно расспросить его, как же так получилось, что стражи улетели, даже не попрощавшись с нами. Уверена, что он сможет прояснить ситуацию. Взгляд снова остановился на синтезаторе пищи. Разговор может и затянуться, а мамочка там голодная, меня ждет.

Решение этой дилеммы, в лице мужа Виктории, само пришло в кают-компанию.

— Доброе утро, Лерой! Я хотел извиниться перед вами!

— За что же это? — любопытство позволило мне ненадолго забыть о своих бедах.

— Я так вчера волновался, когда Викуся рожала, что перебрал с успокоительными и уснул! Мне жена сказала, чтобы всю ночь просидели около нее и дочки. Спасибо вам огромное! Если вам только что-то понадобится…

— Хватит-хватит! — замахала я на него рукой. — Я это делала для Виктории и малышки. Так что можете считать, что ничего мне не должны. Хотя…

— Что? — преданное выражение глаз мужчины невольно напомнило мне глаза моих доберманов. Внутри шевельнулся червячок стыда и страха, что я совсем забыла о моих новых псах. Раз мы уже летим, то они на планете сейчас где-то заперты! И, возможно, умирают с голоду и от обезвоживания! Так что теперь я уже собиралась бежать разыскивать Ёлку.

— Что я могу для вас сделать? — так и не дождавшись от меня ответа, переспросил он.

— Вы можете заняться своей женой! Приносить ей почаще еду маленькими порциями и обеспечить бесперебойными поставками чая с молоком! Не обижайтесь, но у меня много своих дел. А я буду заходить к девочкам раза три в день, проверять показатели приборов, производящих мониторинг их здоровья. Но если что, зовите!