— Болит? — заволновалась я. Ведь случись что сейчас, и я не буду знать, как ей помочь. Вся надежда на современное медицинское оборудование исследовательского шаттла, а рабочее состояние всех его систем в данный момент только тестируют.

— Да ничего, так, тянет немного. Растрясло, наверное, в дороге. Поесть бы. Вы как, чего хотите? — посмотрела она на меня и Ёлку.

— Я что-то в последнее время совсем хищная стала, мяса постоянно хочется! — засмеялась я. — Наверное, планета с дикой природой, о предках напоминает. Вероника внимательно посмотрела на меня, словно хотела что-то сказать, но промолчала.

— А ты что хочешь? — повернулась женщина к Ёлке.

Я тайком показала девушке кулак, и она, пожав плечами, равнодушно ответила:

— Мне без разницы, что вы предложите, то и поем.

И ели мы потом жареную рыбку и большую курицу с хрустящей корочкой, сначала одну, но потом я еще одну пожелала. Кажется, на расстеленной поверх покрывала скатерти были овощи и хлеб, и что-то еще, но я налегала именно на курятинку и, прикрыв от удовольствия глаза, хрустела ее косточками.

— И какой у тебя срок? Отец Ставрос? — тихо спросила Вероника, а я тут же закашлялась, выпучив на нее глаза.

— Ты что? С чего ты это взяла? — прохрипела я, едва продохнув.

— А ты что, сама не знала, что в положении? — аж привстала от удивления женщина. — Я уж давно по незначительным приметам это заметила. Но думала, что ты знаешь!

— Ты уверена? А ошибиться ты не могла? — незаметно мы с женщиной перешли на «ты», но я пребывала в совершенно ошарашенном состоянии, так что не сразу это заметила.

— Ну, небольшой процент вероятности ошибки, конечно же, существует, но… В твоем случае это вряд ли. Извини, если расстроила тебя.

— Да нет. Просто как-то всё это неожиданно, — пролепетала я, чувствуя, что сейчас моя голова попросту взорвется от хаотично сталкивающихся в ней мыслей.

— Ставрос, отец?

Я рассеянно кивнула.

— Будешь ему говорить?

— Он имеет право знать. Наверное. — Я представила, как подхожу к стражу с виноватым выражением лица, а он, услышав от меня новость, как порядочный человек, предлагает… А что недавно вышедший из тюрьмы мужчина может предложить дочери мультимиллионера? Наличие или отсутствие у него денег меня вовсе не волновало, своих хватает. Но, уже немного успев изучить этого мужчину, могу предположить, что ему гордость не позволит жить за счет жены. И вообще, с чего это я взяла, что у него ко мне серьезные намерения? Он ведь даже не намекнул мне о возможном продолжении наших отношений, когда мы вернемся домой. А я ведь даже не знаю, где его дом, его родная планета! Я почувствовала, что моя голова пошла кругом, в глазах потемнело, а в ушах противно зазвенело.

— Лерой! Лерой! Лерой, ты меня слышишь? — словно сквозь толстую межкаютную перегородку, услышала я взволнованный голос Вероники.

Свинцовые веки удалось раскрыть с большим трудом. С мокрой повязки на моем лбу по вискам стекала прохладная вода. Глаза с трудом сфокусировались на взволнованном лице склонившейся надо мной женщины.

— Фу! И напугала же ты меня! — выдохнула она.

— Всё хорошо, — еле проскрипела я, — это, наверное, от неожиданности. Просто перенервничала.

— Да, наверное. Воды дать?

— Да, пожалуйста.

Я приподнялась на локте, взяв в руку предложенную мне белую кружку с надписью «Гордый». По-видимому, это было название шаттла, на котором женщина прибыла на эту планету. Отхлебнув, скосила глаза на Ёлку и успела поймать ее равнодушный взгляд, затем, даже не поинтересовавшись, как я себя чувствую или что со мной, девушка вернулась к наблюдению за снующими между кораблями людьми, производящими диагностику целостности шаттлов. Да, человеческая внешность вовсе не гарантирует наличие человечности.

День быстро клонился к закату, маленькие фигурки там, внизу, двигались всё медленнее. Люди устали за день напряженной работы и уже скоро должны были прийти ужинать. Мы с Вероникой визуализировали достаточное количество продуктов, чтобы накормить более ста пятидесяти человек. Пробовали даже привлечь Ёлку, но готовые блюда у нее получались совершенно несъедобными, а жарить сырые туши животных нам было просто некогда.

Неожиданно начал накрапывать мелкий дождик, и я испугалась, что он станет сильнее, а мне вовсе не хотелось мокнуть. Я, конечно, могла материализовать нам палатку или навес на опорах, но, по легенде, такие сложные конструкции может делать только мой отец, а спускаться самостоятельно в эту страшную яму, чтобы его найти, я боялась. Неожиданно пришло понимание, что этот страх вовсе не за себя, а за ту маленькую искорку жизни, которую, я это в тот момент четко осознала, готова была сберечь, даже если Ставрос не захочет стать отцом.

И все же я должна быть на сто процентов уверена, что беременность есть. А для этого я сначала должна оказаться на борту исследовательского шаттла, и уж потом рассказать об этом Ставросу.

Дождь заморосил сильнее, и тут я чуть не вскрикнула от осознания собственной забывчивости. Я легла на покрывало и закрыла глаза. Капли воды неприятно скатывались мне за шиворот, вызывая противные мурашки. Постаравшись абстрагироваться от этого, я мысленно включила обогрев комбинезона и обратилась к Аэлите, прося увести дождь с территории, где мы сейчас находились. Планета ответила молчаливым согласием. Открыв глаза, я увидела, как небо очищается от дождевых облаков. Создавалось впечатление, что кто-то подул в середину неба, отчего серо-лиловые мохнатые облака раздались в стороны, обнажив чистую, словно умытую черноту космоса с россыпью ярко светящихся звезд.