— Последствия полностью ликвидированы, — я встретил его взгляд без улыбки. — И, насколько мне известно, горожанам ничего не угрожает.

— Будем надеяться, — сказал Морион. — Я бы не хотел видеть город, в котором выбросы становятся нормой…

Он двинулся дальше.

Музыка звучала всё громче, теперь начали играть что-то танцевальное, и несколько пар закружились в центре огромного зала. Я хотел было предложить Элвине танец, но в этот момент массивные двери зала со скрежетом распахнулись.

— Наследный принц Фиор из клана Солнцерождённых! — объявил распорядитель.

Танцующие остановились, а музыка стихла.

Я повернул голову и увидел, как в распахнутых дверях, подсвеченных холодными огнями артефактных факелов, показался силуэт, который ещё три луны назад вызывал у половины зала почтительный трепет.

Теперь Фиор походил скорее на бледную карикатуру того принца, что когда-то смотрел на всех свысока. До меня доходили слухи, что Доминус отстранил его от выполнения обязанностей наследника. Официальная причина — болезнь. Но все понимали, что Фиор опозорил и семью, и весь свой клан. Такое не простят.

Он шёл медленно, высоко подняв подбородок. Немногочисленная свита держалась позади.

— Его не приглашали, — Элвина побледнела и инстинктивно оглянулась на мать. — Ром, клянусь, принца Фиора не было в списках…

Я не ответил. Фиор сделал ещё несколько шагов в центр зала, затем остановился, оглядывая гостей, задержался на Герцоге, потом на Салине. И лишь затем — на мне.

Элвина всё ещё стояла рядом. Я почувствовал, как напряглась её рука в моей.

— Что он собирается… — начала она.

— Ничего хорошего, — сказал я, не отворачиваясь.

Фиор двинулся прямо к нам. Люди расступались перед ним с такой поспешностью, будто он нёс в руках заражённый кристалл Ноктиума. Принц остановился в шаге от нас. Посмотрел Элвине в глаза и медленно склонился, чтобы коснуться губами её пальцев.

— Госпожа Трейн, — произнёс он сиплым голосом, в котором звучала издевательская вежливость. — Вы сегодня восхитительны.

Элвина старалась держаться, но всё же дрогнула. Я видел, как ей хотелось выдернуть руку, но она знала, что этот жест станет началом скандала.

— Принц Фиор, — сказала она, — рада видеть вас в добром здравии. До меня дошли слухи, что вы были нездоровы.

Фиор рассмеялся.

— Отличная шутка, госпожа Трейн, отличная штука…

Фиор выпрямился и наконец повернулся ко мне. Его губы изогнулись в улыбке.

— Ромассил Хал, — сказал он. — Не думал, что у тебя хватит наглости показаться здесь.

Я холодно улыбнулся.

— По крайней мере, меня пригласили.

Его взгляд стал стеклянным. Он уже не видел ни Элвины, ни послов, ни магистров. Только меня. Я жестом велел девушке отойти, и она с явным облегчением отошла в сторону.

— Думаешь, ты победил? — голос принца дрогнул от ярости. — Это только первая кровь.

Я холодно улыбнулся.

— Знаешь, в чём главное отличие между нами, Фиор? Я всегда ставил интересы клана выше собственных — что в Дневном, что в Ночном. Потому меня и ценят. Ты же думаешь лишь о собственных интересах.

Лицо принца на миг исказилось гримасой гнева, но он быстро взял себя в руки.

— Знай, что ничего ещё не закончено, Ромассил. Я отниму всё, что ты считаешь своим, — прошипел он. — Уничтожу всё, что ты пытаешься построить. И тогда ты поймёшь, что значит потерять всё по-настоящему.

— Ты уже пробовал, — напомнил я спокойно. — Результат не впечатлил.

В его глазах сверкнуло что-то такое, что, наверное, когда-то могло бы меня испугать. Но не теперь.

— Не думай, что теперь ты в безопасности, — процедил он. — Ты всего лишь очередная ошибка. И я исправлю её.

Фиор задержался ещё на миг, будто надеялся, что я скажу что-то, что даст ему повод для дальнейшей сцены. Но я молчал.

Он развернулся и ушёл к членам своего клана — медленно, почти торжественно. Его свита поспешила следом. Я видел, как исказилось от гнева лицо лорда Альтена — правой руки Доминуса. Видел, как дрожь отвращения пробежала по прекрасному лицу его дочери, Циллии Альтен.

Фиор стал главным позором Солнцерождёных. Я видел, с каким презрением смотрел на принца лорд Альтен. И понимал — они не допустят, чтобы Фиор стал новым Доминусом.

— Ромассил?

Я обернулся и замер от неожиданности. Циллия подошла ко мне сама. Холодная красавица была облачена в простое белое платье по фигуре, а на её груди сверкало артефактное колье из крупных сапфиров.

— Тебя не убьют за то, что заговорила со мной? — улыбнулся я.

Моя старая знакомая. Не могу сказать, что мы были близки, но… Циллия никогда не относилась ко мне как к второму сорту. Ей не было свойственно аристократическое высокомерие, хотя цену она себе знала. Циллия всегда казалась мне замкнутой и неприступной, и всё же она не делала ничего плохого мне лично.