– Ваше сиятельство!
– Обернулся он к графине.

– Молодцом, кавалер ден Агирах! Выручил! Благодарю! А вы кто? – теперь она смотрела на Герта, скромно вставшего чуть в стороне.

Что ж, у Герта было достаточно времени, чтобы придумать себе имя "на всякий случай".

– Карл ван Холвен, ваше сиятельство! – представился Герт, сделав три шага по направлению к графине, и вежливо поклонился. – К вашим услугам!

– Ван Холвен?
– переспросила старуха.

Первое впечатление не обмануло. Графиня оказалась более чем стара, но все еще держала спину прямо. Тощая, буквально высохшая, - едва ли не до состояния мощей, - высокая, властная и умная. Ее лицо сморщилось и потемнело, волосы обесцветились, но прозрачные глаза казались ясными, а взгляд - заинтересованным.

– Ван Холвен! – повторила она. – Знакомое имя, черт возьми! Но никак не вспомню, где и когда я его слышала.

– Неважно! – махнула она рукой. – Продолжим представление! Это Терис! – Указала она на второго кавалера.

– Терис ле Ревени! – представился тот.

– Мои фрейлины… Бебиа!

– Бебиа ла Скарца! – присела в реверансе рыжеватая красотка.

– Прузо!

– Прузо де ла Джерджи, - эта девушка тоже была хороша и даже чем-то похожа на рыженькую Бебиу, только блондинка.

– Что будем делать, господа? – по-видимому, графине нравилось огорошивать собеседников не только бранью, но и внезапной сменой темы разговора, и в этом на вкус Герта имелась своя прелесть.

– Самим нам карету не починить, - сказал он вслух. – Надо послать кого-нибудь в город за помощью, но это часа два в одну сторону, а солнце садится…

– Разумно! – кивнула старуха. – Ван Холвен, говоришь? Совсем неплохо! Сделаем так…

И она начала отдавать распоряжения. Говорила она резко, но ее приказы были лаконичны и разумны.

К этому времени кучер и оба слуги доковыляли до кареты – побились бедные, но ничего, кажется, себе не сломали. Им и пришлось взять на себя основные труды. Лошадей распрягли, и кучер поехал на одной из них, подложив под зад какой-то коврик вместо седла – в Орешню-на-Шейне за подмогой. Дорога неблизкая, лошадь не верховая, да и наездник, прямо сказать, не ахти какой. Так что хорошо, если доберется до закрытия ворот, а уж обратно и, разумеется, с помощью, ждать его раньше утра, было бы непростительным оптимизмом.

Кучер уехал, и слуги – а в карете кроме фрейлин оказалась еще и горничная графини, - принялись обустраивать бивуак. Ручей журчал у самой дороги, и одинокий раскидистый дуб, уже успевший покрыться молодой листвой, представлял собой неплохое укрытие на случай дождя. Туда слуги и носили сейчас ковры и коврики, скатерти, сидения из кареты и подушки, посуду и снедь, и даже складное кресло графини и четыре застекленных масляных фонаря.

Кавалеры собирали хворост для костра, Шенк сооружал из камней подобие очага, а Герт выстругивал из толстых веток опоры для фонарей. Все были таким образом при деле, а старуха сидела в кресле, попыхивала трубкой с длинным чубуком и с интересом наблюдала за организованной суетой, которую сама же и создала.

– Провизия? – коротко спросила она одного из слуг.

– У нас есть хлеб, - сообщил он, согнувшись едва ли не вдвое, - белый и желтый сыр, ветчина и яблоки. Изюм и курага, чернослив и орехи, и медовые коржики. Это все.

– Жалкое разнообразие! – вздохнула графиня, коротко взглянув на Герта. – Не находите?

– Будем считать наш ужин пикником, - предложил он, втыкая в землю очередную жердь.

– Неплохая идея! Ну а выпивка? Выпить-то у нас есть что-нибудь, кроме воды? – поинтересовалась старуха.

– Две бутылки белого беарского, ваше сиятельство! – торопливо отрапортовал слуга. – Три бутылки красного из Лиеры, бутылка рома из Ланскроны, и яблочная водка из Сагера.

– Не упьемся, - усмехнулась графиня, - но и не замерзнем. Тащи все!

***

– А ведь я вспомнила!

Пламя костра бросало на лицо старухи зловещие всполохи.

"Словно кровью обрызгано," – подумал Герт, и неспроста. Иногда он угадывал будущее. Недалеко и неточно, но все же мог. Угадал и сейчас.

– Кальт ван Холвен! – усмехнулась старуха, переводя взгляд на Герта.
– Твой дед?

– Брат моего деда, - дипломатично ответил Герт.

Он был встревожен. Имя Кальта всплыло в памяти почти случайно, но подошло как нельзя лучше. Кто теперь помнит беднягу ван Холвена? Родных у него, насколько знал Герт, не осталось. Друзья повымерли. Да и жил он далеко на западе.

– Ваш любовник, графиня? – лучезарно улыбнулась Прузо.

– Любовник? – подняла бровь старуха. – Нет! Но это имя напомнило мне одну историю, вернее, одно имя…