Чему еще научился Карл, чтобы снова стать Гертом? Почти всему.

Он перемахнул через ограду, словно, ее и не было. Легко. В четыре отточенных до автоматизма движения. Прыжок, захват пальцами края стены, рывок вверх, чтобы опереться ладонями, и бросок тела над острыми железными пиками. Вот, собственно, и все. Приземлился бесшумно. Тенью скользнул меж деревьями парка. Приник к стене, скользнул вдоль нее, осторожно взял пальцами бронзовое кольцо и потянул. Дверца скрипнула и открылась. За ней начиналась крутая лестница, а наверху, прикрывая полой плаща свет фонаря, стоял Зандер.

"Ну, вот и все… Как там говорил Калвин? Победа или смерть? Вроде того…"

Герт прикрыл за собой дверь и уже через мгновение оказался на верхней площадке рядом с Зандером.

– Я пришел! – шепнул, наклоняясь к самому уху юноши.

– Я вижу! – отстранился Зандер. – Пошли!

Поднялись еще на один пролет, бесшумно прошли через небольшой зал со сводчатым потолком, осторожно прокрались по длинному коридору, и вдруг оказались в комнате Зандера.

Большие покои. Свечи в канделябрах, огонь в камине. На столе вино в бутылках, серебряные кубки, изюм и чернослив. И два кресла, приглашающие к неторопливой беседе. Но в глубине комнаты, в тенях, видна широкая кровать под балдахином, и она намекает на иной исход встречи. И еще запах роз. Два букета в вазах, один рассыпан на полу у камина, и на пунцовых бутонах пляшут всполохи огня.

– Хочешь выпить? – Голос у Зандера, от волнения что ли, снова стал напоминать звук виолончели.

– Ну, если больше нечем заняться… - усмехнулся Герт и тут же спохватился, что перегнул палку.

– Не обижайся, Зандер! – сказал примирительно, увидев, как напрягся собеседник.
– Просто я нервничаю, а когда я волнуюсь, прячусь, как ребенок под одеяло, за браваду и цинизм. Никогда не пробовал?

– Отчего же! – Зандер стоял напротив, на бледном лице появлялись и исчезали отсветы пламени.
– Пробовал. Только тем и занимаюсь.

– Помогает?

– Не слишком!

– Вот и мне не помогает! – вздохнул Герт. Он взял бутылку, вытащил пальцами пробку, даже не почувствовав сопротивления, понюхал. – Из дворцового погреба, угадал?

– Да.

– У тебя хороший вкус!

Герт, и в самом деле, волновался. Его догадки могли оказаться ошибочными, а расчеты – неверными. Зандер - не тем, кого он вообразил, да и сам он не таким, как хочется. И еще. Знать в теории, что колдовство возможно – одно, исполнить задуманное – совсем другое.

– Карл…

– Помолчи, Зандер! Дай сосредоточиться!

– Зачем? – нахмурился сбитый с толку юноша.

– Я должен принять непростое решение.

– Переспать с мальчиком? – усмехнулся побледневший до болезненной белизны Зандер.

– Или с девочкой…

– Ты, о чем? – Зандер испуганно взглянул на Герта и отступил от стола.

– Поздно, Зандер! – покачал головой Герт.

"Сейчас или никогда! Решайся, друг! Ну!"

Но в душе он уже все решил, даже если решение не обрело плоти слов.

– Сударыня! – Герт сделал то, что даже в прежние времена казалось излишне возвышенным. Он опустился на колено и прижал сжатую в кулак руку к сердцу. – Я люблю вас, Александра, и хочу увидеть такой, какая вы есть!

Зандер вскрикнул и отступил еще на шаг, а оборотный камень в руке, - Герт отчего-то выбрал лису из золотисто-желтого топаза, хотя можно было взять любой, - стал стремительно нагреваться.

– Карл, что ты делаешь?! Это нельзя!

Но остановить магию камня Зандер не мог. Плетения теней исказились и начали распадаться, и юноша стал превращаться в девушку. Вернее, девушка, спрятанная до времени под маской юноши, начала медленно выходить из тени. Стали мягче черты лица, округлились узкие бедра, и рубашку на груди начало распирать изнутри. Камень раскалился еще больше, и жар потек через руку, захватывая постепенно все тело Герта.

– Ох! – выдохнул он с усилием.

И одновременно хриплый стон сорвался с наполнившихся женственностью губ Александры Логрор дю Ланцан…

***

Зандеру было четырнадцать. Александре, пожалуй, лет семнадцать. Но дело в другом. Даже будучи Зандером, она сумела вызвать у Герта чувство, подозрительно напоминающее любовь. Став женщиной, она зажгла его, как удар молнии поджигает сухой лес. Это был род безумия, но до определенного момента Герт контролировал себя и не давал воли страсти, заставившей вскипеть его кровь. Однако Александра и сама была влюблена, и она, в отличие от Герта, знала доподлинно, в кого и почему.

Герт все эти месяцы мучился от неопределенности их отношений. Он был влюблен, но не мог разделить свою любовь с юношей. Александра была вынуждена терпеть еще худшие муки. Как женщина, она знала, чего хочет, но под маской Зандера не могла себе этого позволить. Страдания ее усугублялись тем фактом, что Маргерит, не скованная никакими ограничениями, могла делать, все, что заблагорассудится. И делала. Открыто любила, не говоря уж о всем прочем. Так было, но разом перестало быть, когда она стала самой собой. В первый момент, по неизвестной Герту причине, Александра испугалась, но уже в следующее мгновение вполне оценила произошедшие с ней перемены. Она вновь стала женщиной, и не должна была и дальше скрывать свои чувства. Впрочем, все сложные переживания покинули ее вместе с Плетением теней, физическое влечение, вожделение, страсть – вот что заставило ее сорвать с себя рубашку и броситься в объятия Герта, но и он теперь мог отпустить на волю свое безумие…