Она была совершенно уверена что появление дракона над спрятанной деревней её соплеменники не так поймут. Поэтому меня оставила на опушке леса, а сама отправилась докладывать старейшинам, о том, что нашла. Мне это всё казалось совершенно ненужной бюрократией и пустой тратой времени. Почему не полететь сразу к логову Пламенного Дракона, не разобраться с ним, а потом уже докладывать старейшинам о результатах? Ну, если останется, кому докладывать после этого.

— Разве наши шансы не будут выше, если старейшины выделят воинов нам в поддержку?

— Нет, не будут, — отрезал я. — Если он не владеет Дикой Магией, я с ним и сам управлюсь. А если владеет, то эти воины только погибнут зря вместе с нами — против Лорда они ничего не сделают, вообще.

— Ладно, — она немного задумалась, потом кивнула. — Тогда я просто сообщу им, что попытаюсь сделать. Если меня не будет до заката — значит, старейшины не одобрили план и меня держат взаперти. Тогда можешь возвращаться к своим, можешь попробовать напасть на Пламенного Дракона в одиночку… это уже на твою совесть.

— Покажи мне, хотя бы, где его искать! Я же тут ничего не знаю!

— Да, точно… давай тогда покажу сначала, с твоей скоростью это пять минут полёта…

На самом деле там было добрых пятнадцать, но дело даже не в этом. А в том, что Пламенный Дракон возвращался к себе в гнездо именно в тот момент, когда мы пролетали поблизости. И зрение у него оказалось не хуже, чем у меня.

Точнее, у неё — истребляющее эльфов чудовище оказалось самкой. Действительно довольно крупной и накачанной — побольше папы. Я на неё так засмотрелся, что даже не сразу понял, что она развернулась и пошла нам на перехват.

— Уходим и отрываемся? — поинтересовался я, на всякий случай закладывая вираж.

— А ты сможешь? — так же спокойно уточнила Яо, доставая лук.

— Да легко! У неё предельная скорость — триста километров в час, а я четыреста без труда выжимаю. А на рывке и шестьсот дам.

— Но это ничего не изменит… сражаться всё равно придётся, а раз ты говоришь, что подкрепление из деревни не поможет…

— Да. Единственная разница — в том, что я могу остаться и без тебя тоже, если старейшины заупрямятся.

— Тогда принимаем бой?

— Принимаем бой. Как только попробуем договориться… — я спикировал к земле и опустил шею, чтобы всадница могла слезть. — Прыгай. И не спорь. Во-первых, мне в бою высший пилотаж крутить и под огонь подставляться — а ты не пристёгнута и не защищена. Во-вторых, больше шансов договориться, если её не будет раздражать запах двуногих.

Яо сжала зубы, но всё-таки спрыгнула. Сальто с упором на руки сразу напомнило, что передо мной хоть и человекоподобное создание, но не человек.

— Если погибнешь, ящерица, я буду молить Харди о самом отвратительном посмертии для тебя!

— Не дождёшься, волосатая! — я подмигнул ей и в прыжке устремился навстречу Пламенной.

Переговорщик из меня вообще-то так себе. В этом опять же отличался Очкарик (что-то последнее время я слишком часто вспоминаю, в каких областях он отличался). Папа всегда говорил мне, что лучший аргумент при переговорах — хвостом по рогам и зубами в горло. А там уже можно не торопясь уточнять позицию. Его лично этот метод ни разу не подводил — именно так он обзавёлся своим гаремом и данниками-квагготами. Да и я сам неоднократно проводил переговоры таким образом — и для семьи, и лично для себя. Вот только это было раньше, чем я познакомился с Го Гином, Бафометом и Нигилантом. Сейчас уверенность в дипломатии хвоста и морозного выдоха у меня заметно поубавилась.

— Э… ну привет, — вряд ли даже при желании можно придумать более убогую вступительную фразу. — Меня зовут Торангэлит, а тебя?

Ответом мне стал яростный рёв вместе со струёй пламени. Уклоняться я не стал — на таком расстоянии оно для меня не опаснее тёплого ветерка.

Ладно, попробуем чуть более весомые аргументы…

Я резко заработал крыльями, набирая высоту. Драконица попыталась за мной погнаться, но куда там — в скороподъёмности она уступала мне просто фатально, я легко держался на триста метров выше. Конечно, это пока — по мере падения плотности воздуха с высотой ситуация может измениться. Нельзя исключать, что для стратосферы её крылья подходят лучше. Но я не собирался удирать так далеко. Мне нужно было только, чтобы Пламенная оказалась непосредственно подо мной. Добившись этой позиции, я сложил крылья и спикировал вниз, как коршун на добычу.

Встретить меня она успела только одним выдохом, от которого я без труда увернулся — дышать вертикально вверх, одновременно удерживая равновесие крыльями, вообще не очень легко, по себе знаю. Я отлично видел, куда она целится, и лёгкого движения хвостом было достаточно, чтобы сместиться на десяток метров в сторону при такой плотности набегающего воздушного потока.

При известной удаче на этом бой можно было вообще и закончить — полоснуть когтями по шее на пролёте, там, где крупные сосуды — и просто смотреть, как противник падает вниз, захлёбываясь кровью и огнём. Но я полагаться на удачу не хотел, да и надежда решить дело миром ещё оставалась. Поэтому ударил не когтями по шее, а хвостом по носу — безвредно, но весьма болезненно и обидно. Папа научил.