Вообще-то это не очень вежливо — бить в спину (буквально), когда разговариваешь с кем-то. Разговор по идее подразумевает прекращение драки — хотя бы до конца разговора. Но если Пламенная находилась под внешним принуждением, то я не мог её осуждать за столь коварный удар. Уклониться от шипа было бы нетрудно, но для этого мне пришлось бы разжать захват, после чего меня бы снесло воздушным потоком и достигнутая с трудом выгодная позиция была бы потеряна. Пришлось направить магию на укрепление собственной чешуи. Удар вышел болезненным, но не опасным. Конечно, если она будет так бить раз за разом, то рано или поздно сможет меня ранить. Но времени у неё не так много — земля-то приближается. Шип стукнул меня ещё дважды, прежде чем самка всё-таки расправила крылья и перешла к планирующему снижению, а потом и к горизонтальному полёту. До земли оставалось метров двести.

Пока она выходила из пике, у меня появилось несколько секунд, чтобы подумать. Вообще-то я терпеть не могу этим заниматься. Думать должен Очкарик, в крайнем случае родители, а я — силовик семьи. Крылья, лапы и хвост — вот мои аргументы. Но сейчас семья далеко, я сам от неё отрёкся, чтобы не подставлять. Так что хочешь не хочешь — приходится работать головой не только в смысле ударов ею в живот противника.

Принуждение может быть двух типов: ситуационное или магическое. Если бы здесь было ТОЛЬКО ситуационное (то есть кого-то важного для неё держали в заложниках, или угрожали разрушить что-то ценное, или грозили, что найдут и убьют, как бы далеко она ни улетела) — то ей было бы проще поговорить со мной спокойно, найти компромисс, а потом уже нападать. Значит, магический фактор тут в любом случае присутствует.

Пока на меня падали удары хвоста, который был тяжелее, чем я целиком, вся моя магическая сила уходила на укрепление чешуи. Но когда драконица стала выравниваться, я смог раскрыться на пару мгновений и принюхаться к её магическим потокам…

Есть! Поводок магии, которую люди называют «божественной» или «священной», уходил куда-то вниз и на север. Вот только оборвать этот поводок мне бы не хватило… нет, не силы, а мастерства. Мне ещё лет сто учиться, чтобы зацепить когтями такие тонкие эфирные нити.

— Что ж, извини, но мне придётся сыграть жёстко… но это для твоей же пользы.

Двумя взмахами когтей я порвал ей перепонки крыльев и отлетел в сторону.

Обычный крылатый монстр — будь то птица или летучая мышь — грохнулся бы на землю, как камень, после такого ранения. Но драконы летают не чисто мускульной силой — существо такого веса никакие крылья бы САМИ ПО СЕБЕ в воздухе не удержали. Наши крылья не столько загребают воздух, сколько направляют полётную магию. Так что даже с порванными перепонками, практически на одних крыльевых костях и мышцах, Пламенная сумела замедлить падение достаточно, чтобы удар для неё не стал смертельным. Тем более, что упала она на деревья, сломав их своим весом, словно спички.

Что мне и требовалось — пешком она слишком медленная и не сможет меня преследовать. Никакая магия принуждения не может заставить дракона сделать то, на что он не способен физически. Я нырнул к тому месту, где оставил Яо, и подставил ей шею.

— Запрыгивай. Сейчас второй бой, и тут ты мне вполне можешь пригодиться.

— Второй бой? С кем?

— С настоящим врагом твоего народа. С тем, кто подчинил Пламенную и заставил её нападать на эльфов.

Свободу в подарок не жди, лучше сам

Ей в горло вцепись и скажи — не отдам!

Знай — прирождённых рабов не бывает,

Они это мы, просто сил не хватает,

Свободу вернуть… Эй, бескрылый, очнись!

Драконы на помощь летят, берегись!

Джордж Локхард, «Гнев дракона»

Взлетев на крыльях до небес,

Из Олимпийцев он себе

Не сотворил кумира.

И Зевс, забыв, как сеять стрём,

Светил подглазным фонарём

Над Сумерками Мира.

Из них наружу, словно глист,

Тихонько вылез Антихрист

Верхом на Бледной Кляче.

Герой, извлекши меч на треть,

Сказал: «Я дам вам умереть.

Нет? Отчего такой запрет?

Бессмертные? Тем паче!»

Robert, «Поэма на олдейском языке»

Яо Ха Души:

Битва драконов — не то зрелище, что увидишь каждый день, или хотя бы раз в поколение. И хотя моя ненависть к этим существам никуда не исчезла, исчез страх перед ними, сменившись глубоким уважением. Даже врага можно уважать, а драконы оказались именно таким врагом, заслуживающим уважения, как никто другой. Не уважая врага в той мере, в какой он заслуживает, ты его недооцениваешь. А недооценка врага — путь к гибели. Да, Торангэлит и Пламенная несомненно были смертоносны… но в этой смертоносности также и прекрасны.