— Но противник же может… — начал старик.

— Да пошёл он! Но, пока он думает, что делать, ты уже проткнул его копьём.

Мы продолжили тренировки. Каждый ополченец отрабатывал свои три-четыре базовых движения в зависимости от типа оружия — сотни повторений, пока руки не запомнили их сами. Никаких сложных комбинаций, никаких финтов. Только простые, надёжные приёмы.

К вечеру результат был заметен. Люди двигались увереннее, действовали слаженнее. Щитовики держали плотный строй, лучники попадали в цель, мечники поддерживали товарищей.

— Неплохо, — оценил Гаскер, наблюдая за очередным учебным боем. — За день они прибавили больше, чем за всю прошлую жизнь.

Теперь, когда выдался момент, я сосредоточился на даре Птичий пастух. За день использования этой способности я заметно окреп в ней, связь с птицами стала устанавливаться быстрее, а контроль теперь был более прочным.

Ястреб-скопа кружил над рекой Адур, высматривая рыбу на мелководье.

Я установил с ним контакт и отправил к предместьям, откуда направил к лагерю Альшерио.

По пути к лагерю и возле него творилось нечто, глубоко меня раздраконившее.

Пехота производила зачистку предместий.

Дело в том, что не все жители сбежали с появлением армии Альшерио, многие продолжали прятаться в домах, делая вид, что война их не касается.

Однако война не спрашивала чужого мнения, она творила, что считала нужным.

То там, то тут пехотинцы Альшерио выбивали двери и методично обшаривала дома, выволакивали оттуда спрятавшихся жителей.

Ну да, они грабили дома, тащили в первую очередь ценности и продовольствие. Но как раз это меня мало удивило и разозлило.

А вот то, что они сгоняли всех, от мала до велика жителей предместий в громадный загон, а тех, кто не хотел идти, тех били и всё равно сгоняли. Это вызвало во мне очень серьёзный гнев, почти до уровня ярости, а я такое состояние себе не позволяю.

Вчерашний большой загон для скота теперь был переполнен людьми. Мужчины, женщины, дети, старики — все жители окрестных деревень, которые не успели или не захотели бежать. Я быстро пересчитал толпу, около тысячи человек, хотя их может быть и больше.

Условия содержания были ужасающими. Люди сидели прямо на земле, прижавшись друг к другу от холода. Охранники (дюжина вооружённых солдат) ходили по периметру загона, но еды или воды пленникам не давали.

— Сволочи, — прошептал я, наблюдая за этой картиной.

Но хуже всего было другое. Возле загона суетились солдаты с мотками толстой верёвки. Они явно готовили что-то, связанное с пленниками.

Я направил ястреба ниже, стараясь рассмотреть детали. Солдаты вязали длинные верёвки, на которых через равные промежутки делали петли. Самодельные поводки для людей.

Картина рисовалась всё более мрачной.

Перенеся внимание на центр лагеря, я увидел Альшерио в окружении офицеров. Они стояли возле большого шатра и что-то бурно обсуждали. Острый слух ястреба позволил уловить обрывки разговора.

— Гоним перед войском, чтобы сбить с толку стрелков. Защитники не посмеют стрелять в собственных людей.

— А если всё-таки выстрелят? — спросил один из офицеров.

— Да пускай. Тем меньше возни с теми и другими скотами, — холодно ответил лорд. — А если их самозваный лорд отдаст приказ положить заложников, то все поймут, что он за крыса. Убивает тех, кого должны спасать.

— Гениально, милорд, — заискивающе согласился другой офицер. — Они либо пропустят нас без боя, либо потеряют поддержку народа.

Я стиснул зубы.

Классическая шахматная «вилка», где каждый ход ведёт к ухудшению ситуации, а не сделать ход нельзя. В моем случае поставить ополчение и меня лично перед выбором между военной целесообразностью и человечностью. И при любом выборе оказаться в выигрыше.

Но вообще я категорически не хочу, чтобы жители предместий погибли.

Под большим навесом, который я видел уже несколько дней, наконец открылось то, что там строили. Это была не осадная башня и не катапульта. Это был огромный деревянный щит на колёсах — мантелет, только невероятных размеров. Высотой метров в пять и шириной не меньше десяти.

За этим щитом могла укрыться целая рота солдат. А если привязать к нему пленников…

— Умно, — признал я сквозь зубы. — Мерзко, но умно.

Альшерио собирался загнать пленных между гигантским щитом и городской стеной. Защитники не смогут обстреливать щит, не рискуя попасть в мирных жителей. А солдаты под прикрытием щита спокойно подведут таран к воротам и достаточное количество пехотинцев для оперирования тараном.

Сам таран тоже пережил несколько изменений, он был частично разобран, а вместо старого бревна на травке валялось новое, ещё не подвешенное. Не знаю, где они его взяли, возле реки росли всякие вязы и ивы, но это был здоровенный, массивный и прочный ствол дуба.