Он был подогнан по длине и на оконечность поставлена та же самая металлическая насадка. Но плотнее и тяжелее. Суммарный вес дуба, судя по всему, тоже сильно увеличился по сравнению с первым бревном, раз атакующим понадобилось навесить на опорную конструкцию дополнительные четыре колеса.

Вес больше — кинетическая сила больше. Больше вкладываешь кинетики, получаешь больше результата. Физика, мать её!

У врага были новые лестницы, хотя и немного, штурмовые башни они так и не собрали. Ну хотя бы что-то.

Я ещё какое-то время наблюдал за приготовлениями, после чего прервал действие навыка и протёр лицо ладонями.

За последнее время руки стали грязными, под ногтями чёрная грязь, копоть и оружейное масло.

С самыми мрачными мыслями я направился к дому Маданы. Против хитрости работает подлость. Против подлости должно быть читерство. В этом мире оно называется магией.

Дом ведьмы встретил меня тёплым светом свечей и знакомым запахом трав. Мадана сидела у очага, и, судя по запаху, пекла какое-то мясо. То есть, она не всё время заняты ядами, но и на покушать отвлекается.

При моём появлении она подняла голову и улыбнулась.

— Сэр Рос, — мурлыкнула она, — как приятно. Хотя, по твоему лицу вижу, что дела плохи.

— Хуже некуда, — мрачно ответил я, опускаясь в кресло напротив неё. — Мадана, мне нужна твоя помощь. Точнее, помощь твоего… покровителя.

Улыбка исчезла с её лица:

— Ты решил прийти к истинному божеству и поклонится Великому Гульбегу?

— Хрен там плавал, мне нужно простое предсказание, локальные сведения о планах врага. Я, собственно, подозреваю, но хочется знать наверняка.

Мадана потеребила бусы из обточенных костяшек и серьёзно посмотрела на меня:

— Гульбег не любит, когда его беспокоят по пустякам. И цена предсказания может быть высокой.

Глава 22

Мотивация

— Видишь ли, — пояснил я Мадане, — твой покровитель тоже заинтересован в том, чтобы город выстоял, потому что у него тут несколько сотен сторонников, которых выжгут под корень. Так что мотивация у меня с твоим жутким боссом взаимосвязанная.

— Расскажи, что ты видел, — она встала и достала ящик с какими-то засохшими костями, расчистила стол и разложила их в определённом порядке, потом расставила красные свечи, четыре штуки и поставили их по углам конструкции из костей.

Я в подробностях пересказал всё, что наблюдал в лагере врага. Пленники, верёвки, гигантский щит, планы Альшерио. Мадана слушала внимательно, её лицо мрачнело с каждым словом.

— Мерзавец, — прошептала она, когда я закончил. — Использовать людей, как живые щиты…

— Сможешь узнать точно, что он планирует?

Мадана задумалась:

— Попробую. Но предупреждаю — видения Гульбега не всегда приятны.

Она встала и зажгла свечи, глубоко вздохнула и стала протяжно и жутковато произносить какие-то длинное заклинание.

В каком-то момент свет свечей качнулся.

— Отойди к стене, — предупредила она. — И что бы ни происходило — не вмешивайся.

Я послушно отошёл и наблюдал.

Мадана встала над столом, подняла руки и стала напевать другое заклинание, но уже на какой-то ритм, мотив.

Слова звучали хрипло, гортанно, как будто она говорила не собственным голосом.

Свечи в комнате заколебались, хотя ветра не было. Тени на стенах задвигались, образуя причудливые фигуры. Воздух стал плотным, давящим.

Мадана дрожала. Её глаза закатились, показывая только белки. Изо рта пошла пена. Но она продолжала говорить, всё громче и отчаяннее.

Внезапно она остановилась. Повисла абсолютная тишина. А потом Мадана заговорила совершенно чужим голосом — низким, мужским, раскатистым, как будто из глубины пещеры:

— Видение открывается… Завтра, к полудню, начнётся последний штурм. Пленники будут согнаны в одно место и привязаны верёвками друг к другу. Армия воинов со злыми сердцами погонит их перед собой, как щит из живых тел. Защитники дрогнут, орки станут стрелять, ополчение нападёт на орков, а враг подведёт таран к воротам и ворвётся в город. Ваш город падёт, как падает каждый из царей, а все его жители прольют дождь из слёз и крови по дороге к смерти, бесчестию и боли.

Голос оборвался. Мадана покачнулась и рухнула на пол без сознания.