Я удивленно приподнял бровь, не веря своим ушам.

— То есть как — возвращаться?

— Ну, вы же приехали, барон вас увидел, успокоился и подписал согласие на операцию, — с плохо скрываемым раздражением пояснил он. — Ваша миссия выполнена. Дальнейшее — забота наших специалистов. Операцию проведут лучшие лекари больницы.

— Боюсь, вы не поняли, магистр, — я покачал головой, глядя ему прямо в глаза. — Раз уж меня вызвали из другого города для проведения операции, значит, я буду оперировать.

Харламов поморщился так, словно проглотил лимон.

— Молодой человек, при всем уважении к вашему диагностическому таланту, вы всего лишь Подмастерье. А это операция высшей категории сложности. У нас в штате есть Мастера и даже Магистры хирургии, чей опыт несоизмерим с вашим.

— У меня есть успешный опыт подобных операций, — спокойно парировал я.

— Это была великолепная операция! — неожиданно, с горячностью, вмешался Артем, который до этого молча стоял за моей спиной. — Илья нашел и удалил две нейроэндокринные опухоли, которые никто не мог обнаружить!

Харламов перевел на него свой ледяной взгляд, полный аристократического пренебрежения.

— А вы, собственно, кто такой?

— Артем Воронов, лекарь-анестезиолог из Мурома, — с достоинством ответил тот. — Буду проводить анестезию.

— Вы оба с ума сошли? — Харламов окончательно вышел из себя. Он всплеснул руками, и его холеное лицо пошло красными пятнами. — Операцию класса «А» будут проводить провинциальные лекари?! Подмастерье и… анестезиолог, о котором я впервые слышу?! Да это же нонсенс!

Я сделал шаг вперед, сокращая дистанцию и заставляя его инстинктивно отступить.

— Магистр Харламов, давайте не будем терять драгоценное время на пустые споры о рангах и статусах. Пациент в критическом состоянии. И он доверяет мне. Если вы сейчас не дадите мне провести операцию, я буду вынужден, когда он придет в себя, рассказать ему об этом досадном недоразумении. Думаю, его сиятельство будет крайне недоволен, что его прямое волеизъявление было проигнорировано.

Лицо Харламова стало пунцовым. Он смотрел на меня так, будто я только что плюнул на начищенные полы его дворца.

— Вы… вы шантажируете меня?

— Я констатирую факт, — ровным тоном ответил я. — Факт, который может иметь для репутации вашей больницы весьма неприятные последствия. Так что предлагаю простое решение: вы заказываете для меня официальный допуск из Гильдии и показываете, где можно переодеться.

Несколько секунд он сверлил меня взглядом, в котором боролись ярость, уязвленная гордость и холодный прагматизм. Прагматизм победил. Харламов неожиданно расслабился и даже криво усмехнулся.

— Допуск у вас уже есть. Барон организовал его заранее, через свои каналы, как только узнал о вашем чудесном даре. Так что с формальностями все в порядке. Пойдемте.

— А ты крут, — раздался в моей голове бархатный голос Шипы. Ее аристократическое любопытство, кажется, начало сменяться чем-то похожим на уважение.

— Так ты и не расскажешь, кто ты и откуда? Напоминаю, у меня все-таки есть один такой фамильяр, — мысленно ответил я ей, пока мы шли вслед за поверженным магистром.

— Поздравляю, — в ее голосе прозвучала легкая ирония. — Но пока воздержусь от откровений. Хочу сначала посмотреть, на что ты способен в деле.

Раздевалка при операционной превосходила все мои ожидания.

Просторная, светлая комната, отделанная светлым деревом и матовой сталью. Индивидуальные шкафчики с электронными замками, мягкие кожаные скамьи для отдыха, даже несколько душевых кабин за матовыми стеклянными дверями.

— Ничего себе! — присвистнул Артем, с восхищением оглядываясь. — Не то что у нас в Муроме. Там раздевалка больше на камеру пыток похожа, особенно после суточного дежурства.

— Не отвлекайся, — посоветовал я, быстро натягивая стерильный зеленый хирургический костюм. — Сейчас начнется самое интересное.

— Я готов, — он мгновенно стал серьезным. — Что за операция предстоит?

— Лапароскопическое удаление вненадпочечниковой феохромоцитомы, — коротко проинструктировал я, завязывая тесемки на маске. — Опухоль расположена забрюшинно, рядом с бифуркацией аорты.

— Весело, — Артем едва заметно поморщился. Он прекрасно понимал, что одно неверное движение рядом с главным сосудом тела — и пациент умрет на столе за пару минут. — И наверняка она активная?

— Более чем. Адреналин выбрасывает неконтролируемо. Так что будь готов к кризам. Самым жестким.