Интересное существо. Совершенно не похожа на Фырка.

Тот — открытая книга, болтливый, эмоциональный, его мысли и чувства всегда на поверхности. Он как верный, хоть и не в меру шумный, пес.

А эта… эта была кошкой, которая гуляет сама по себе. Сдержанная, аристократичная, полная чувства собственного достоинства и, очевидно, скрывающая за своей надменностью какую-то старую боль.

И что она умеет на самом деле? Фырк был идеальным «сканером», его дар был диагностическим. А она?

«Покажу, что умею, если заинтересуешь». Значит, ее способности могут быть другими. Или активируются при других условиях. А может, она просто набивает себе цену. Ладно.

Давить на нее бесполезно, это очевидно. С такими, как она, работает только одна тактика — терпеливое наблюдение. Время покажет.

— Буду стараться, — усмехнулся я и направился к выходу, где меня уже ждал Артем с нашими скромными дорожными сумками.

Пора было возвращаться домой.

Новая машина мягко катила по широкой загородной трассе.

Ощущения были непривычными. После дребезжащих автобусов, в которых трясло каждую кость, эта тишина и плавность хода казались почти нереальными.

Впервые за долгое время в этом мире я сделал что-то исключительно для себя. Не для спасения пациента, не для борьбы с системой, а просто для себя.

Артем, которому явно надоела тишина, деловито покопался в бардачке и с триумфальным видом извлек оттуда старый диск в потертой пластиковой коробочке.

— О, смотри что нашел! — он сдул с нее пыль. — Гагик, старый пират, наверняка забыл. Или от прежних владельцев осталось. Старый добрый гаражный рок!

— Врубай, — с усмешкой согласился я.

Артем вставил кассету в магнитолу. После короткого шипения салон наполнили тяжелые гитарные риффы и хриплый, надрывный вокал. Похожее на что-то из моей далекой, почти забытой юности в прошлой жизни.

Удивительно, как некоторые вещи остаются неизменными, даже в других мирах.

Под рок от пары полузабытых групп полтора часа дороги до Мурома пролетели практически незаметно. Дорога была отличная, машина шла как по маслу, уверенно держа трассу.

— Красота! — восхищенно выдохнул Артем, когда очередной гитарный запил стих. — Вот это тачка! Как по рельсам идет!

— Гагик не обманул, — кивнул я. — Действительно отличная машина.

Свобода.

Вот главное ощущение, которое давал этот автомобиль. Свобода передвижения, независимость от расписания автобусов и всего прочего. Возможность в любой момент сорваться и поехать туда, куда нужно мне. Это меняло все.

Своеобразный отпуск окончен. Впереди снова Муром, а значит — работа, интриги и незаконченные дела.

К Мурому мы подъехали уже ближе к вечеру. Я высадил Артема у его дома и поехал дальше.

На работу заезжать смысла не было, но я, не раздумывая, направил машину к больнице — за Вероникой.

Можно было бы поехать домой, разобрать вещи, лечь спать. Но я хотел увидеть ее. Три дня в окружении интриг и чужой, холодной роскоши ощущались как целая неделя. Мне нужен был глоток чего-то настоящего.

Она вышла из центрального входа, уставшая после смены, и замерла, увидев незнакомый белый седан, припаркованный у ворот. Ее лицо, секунду назад выражавшее лишь усталость, озарилось искренним, почти детским восторгом, когда я посигналил и опустил стекло.

— Ого! Это твоя? Шикарная!

— Нравится? — я вышел и открыл ей пассажирскую дверцу.

— Еще бы! — она с наслаждением опустилась на мягкое кожаное сиденье, проводя рукой по гладкой панели. — Теперь будем гонять по выходным! Можем на природу ездить, на озеро!

— И встречать закаты? — подразнил я, садясь за руль.

— Конечно! Романтика! — ее глаза сияли.

— Ну, я думал больше про складные стулья и рыбалку, но закаты, так и быть, тоже подойдут.

Она игриво ударила меня по плечу.

— Мужчины! Только о рыбалке и думаете!

Дома, едва за нами закрылась входная дверь, игривое настроение мгновенно улетучилось. Вероника буквально набросилась на меня.

Три дня разлуки, наполненные тревогой за меня и напряженной работой, дали о себе знать. Она бросила сумку на пол, обвила руками мою шею и впилась в губы долгим, голодным поцелуем.

— Соскучилась, — прошептала она, отстранившись лишь на мгновение, чтобы отдышаться, и тут же начала нетерпеливо расстегивать пуговицы на моей рубашке.