— Ты совсем уже?! — затопала она ногой.

Соломон говорить с ней не хотел, — он вообще ни с кем не хотел, — поэтому просто плыл по течению. Но если сейчас всё не перевернуть в нашу сторону — он откажется и просто уйдёт. Я вообще удивлён, как он терпит эту ситуацию. Стойкая выдержка, дед!

Но трогать себя точно не позволит. До тех пор, пока…

— Потрогать бицепс… ам… э-э… — думал я, — Трогать бицепсы — вооружить наших воинов в домене. У тебя тут кузнецов много, введи налог на мечи и кинжалы — пусть сдают качественные остатки. А то мы одним говном ржавым пользуемся.

— Какой ты… — прорычала Похоть, сжимая кулаки, — Гр-р-р, пятьсот раз пожалела, что купилась на твою морду милую тогда у каннибалов! Ушлепок мелкий! Ладно! Артефакты не обещаю, но обычные качественные клинки — будут. Доволен?!

Смотрю на Соломона. Тот лишь устало вздыхает. Никогда ещё торговля за честь деда не была такой тяжёлой.

Люксурия подходит поближе и аккуратно касается напряжённых бицепсов. Её ладошка была просто крохотной на фоне мужской ручищи! Она поднимает вишнёвые глаза на лицо смотрящего на неё Соломона и снова не сдерживает улыбку.

— И правда сопротивляешься… — прошептала она восторженно, — Ва-а-ау…

— Что не так? — спрашиваю.

— Я только что попыталась взять над ним контроль. Не вышло. Он… не поддаётся на мои чары…

— И что хорошего?

— Ну ты дурак?

— Да.

— Заметно. Если я смогу его добиться — это будет искренне! Искренние чувства! Как Похоть я… увы не встречала к себе любви, — её голос притих, — Она была невозможна чисто физически. Это моя сила, и моё проклятье, — она тепло улыбнулась, глядя на Короля Мародёров, — Он первый, после тебя, кто не поддаётся. Только ты не поддавался из-за возраста, а он… он просто вот такой. И если я его добьюсь — это будет его искренние чувства.

Я вздыхаю. И всё же, Люксурия осталась всё той же девушкой, мечтающей о любви. Как в древности, так и сейчас. Просто она старательно топила эту мечту, веря, что её не достойна.

И это же доказывает, что я был прав. Похоть и Любовь — могут сосуществовать вместе и шагать в унисон.

Соломон же продолжал напряжённо на неё смотреть. Не, ну если Люксурия сможет добиться вот ЭТОГО… ну я похлопаю. Реально будет заслужено — тут абсолютной красотой уже не обойтись. Впрочем, это уже не моё дело.

— Ладно, сами разбирайтесь, — вздыхаю я, — Соломон, оставляю тебя. Я знаю и верю, что ты умный и разумный. Уйдёшь сам как посчитаешь нужным. Смущать вас не буду. Люксурия, я надеюсь, что ты…

— Да-да, не дура. Иди отсюда, — помахала она ладошкой.

— Стерва.

— Пиздюк.

Я хмыкаю и, прикрываю глаза и обратив взор на самого себя, как бы всасываюсь в центр своей груди и просыпаюсь уже в реальном мире. Трезубец стоял в центре ритуального круга из розовой энергии, который я начертил в бабушкином сарае. К нему тянулись мерцающие лозы, значит связь ещё держалась. Но это такой ритуал, который позволит прерваться по желанию, так что за Соломона я не переживаю. Да и уверен, он и душой Люксурии лещей понадаёт.

А она и не против.

Я выдыхаю, встаю и разминаюсь. Тяжёлый сегодня день, много переделал. Но… блин… я даже не жалуюсь.

Вдруг я и правда могу нести очень много добра в этот мир, несмотря на свою природу и природу своих сил?

*Бз-бз*, — жужжит телефон.

Достаю, смотрю. Семь пропущенных от Евгения! Странно и подозрительно. Интересно, что ему надо?

— Ало?..

— МИША! Срочно! Ты где?! У меня было к тебе личное дело, но сейчас ты нужен срочно по другому! — едва не кричал запыхавшийся Евгений, — Ты же хочешь продвинуться по Апофеозу? Марк рассказал! Срочно, я должен тебя забрать! Есть возможность, но надо торопиться!

Через час. Англия.

— Твари… какие же твари! — рычал от ярости жандарм, — Поганые выбл*дки!

Пахло зимой, озоном и дымом.

Горел детский сад.

Облегчение в том, что контролируемо горел — огню не давали проникнуть дальше стен. Минус в том — что контролировали его культисты внутри.

Внутри детского сада, взявшего совсем маленьких детей в заложники.

Собравшиеся горожане работу не облегчали, ведь среди них было много родителей. Тут и там слышался плач, а бесконечные вопросы «где мой ребёнок» и «когда вы уже их спасёте» пропускались как белый шум.

— Там ещё остались враги! — едва не рявкнул английский жандарм, — Отойдите, здесь опасно! Мы делаем всё что можем!

Рядом стоял и отряд пожарных, и боевые маги быстрого реагирования, и обычные полицейские. Но они не могли действовать — культисты ясно дали понять, что не боятся сгореть вместе со всеми. Требование уродов было простым — прямая связь с главой государства.

И потому никто не знал, есть ли погибшие, и как жандармам заходить без жертв.

За полчаса сюда подтянулось множество людей, и огромная часть из них… родители, только увидевшие новости. Родители, несколько часов назад отставившие детей в этом садике.