Филип присвистнул.

Рон достал из кармана сувенирную бутылочку абсента и откупорил зубами. Он выглядел так, словно апокалипсис входил в стоимость билета: наслаждался приключением.

— Просочились слухи, что лунатиков, живших здесь, на Вышеграде, расстреляли в упор, а трупы скинули в подвал до нашего приезда.

«Мы же были тут с Яной, — холодея, подумал Филип, — слушали в камерном зале Бургграфства кельтскую музыку».

— И это не все, — полушепотом добавила Камила. — На рассвете вояки покинули лагерь. Я прогулялась до амфитеатра и насчитала десяток автоматчиков.

— По-вашему, нас бросили?

— Очевидно. Я не хочу быть паникером, но лишь вопрос времени, когда лунатики появятся в лагере.

Филип медленно кивнул.

«Клетчатый костюм» жестикулировал, махая кулаками у изможденного лица капитана. Студентка плакала, припав виском к перилам обзорной площадки. Рон смаковал абсент.

«Мы, — подумал Филип, — как те персонажи из хоррора, прячущиеся в бункере от кадавров, только каждый из нас уже укушен».

Вилма протиснулась сквозь толпу, потирая нос. Ее глаза горели.

Филип познакомил спутницу с Камилой.

— Что слышала? — спросил он.

Вилма звякнула браслетами.

— Все говорят про Соединенные Штаты. Что они нам помогут. Пришлют специалистов.

— Семь утра, — качнула головой Камила. — Следовательно, в Нью-Йорке полночь.

— И что?

Вместо ответа женщина покопалась в планшете и передала его Филипу:

— Выдерните наушники. Читайте субтитры.

Слова Карающей Длани походили на конспирологический бред:

— Здесь на карте, котики, вы видите разноцветные зоны. Это часовые пояса. Выделенные черным — страны, где развернулась война.

Филип невольно охнул — траурный цвет покрывал Африку и Европу.

— Эпидемия, — говорил блогер, — развернулась в течение нескольких часов, захватив половину России, Турцию, Иран, Индию, Саудовскую Аравию. Но первыми были страны, живущие по центральноевропейскому времени. Всплеск насилия зафиксирован в полночь в часовом поясе EET. Это тридцать одно государство, включая Австрию, Германию, Данию, Испанию, Италию, Норвегию, Чехию, Польшу, Швейцарию и всякие там Боснии с Лихтенштейнами. Восточная часть Африки тоже заражена. Примерно через час лунатики восстали тут, в Лондоне. А заодно в Ирландии, Исландии, Португалии и Западной Африке. И я связываю это с тем, что наш Биг-Бен как раз пробил полночь. Но зараза пошла и на восток, где полночь миновала раньше, чем началась война. А именно в страны, живущие по восточноевропейскому времени, центральноафриканскому и восточноафриканскому, московскому, пакистанскому. И угадайте, что их объединяет? Правильно, котики: на момент Часа Икс у них была ночь. Это такой период времени, когда светило находится ниже линии горизонта. Вирус пощадил Азию и огромную часть России, потому что там рассвело, когда Час Икс (EET-полночь, улавливаете мысль?) наступил.

— У меня взрывается голова… — простонала Вилма.

— Мне кажется, — произнесла Камила, — вся эта хрень имеет отношение к луне. Что-то случилось, может быть, вспышка. Мама рассказывала, в семидесятом были лунные вспышки и многие ходили во сне.

Филип пожевал губу:

— Но почему у нас раньше, чем в Англии? Вспышки должны были покрывать все «ночные» страны.

Автомеханик развела руками:

— Тетя Камила не настолько умна.

В десяти метрах от них мужчина выругался и швырнул на землю телефон.

Филип снял видео с паузы.

— Я смею говорить не только о Часе Икс, но и об Икс-Поясе. Спящие люди просыпались и не становились жаворонками. Не важно, наступила ли полночь в их стране, — важно, что она не наступила в странах центральноевропейского времени. Будто там распылили газ, который часом позже отравил мир. Упаси Дагон, я ни в чем никого не обвиняю. Да и обрабатываю данные в полевых условиях. Я, как и вы, не спал сутки, а за окнами — Ночь Гребаных Ножей. Но вот что я думаю, котики из Нью-Йорка, — а я в курсе, что вся прогрессивная Америка следит за нами, затаив дыхание, и правительство кумекает, как защитить народ от мистера Спать-Убивать… Через пятнадцать минут вы перелистнете страничку календаря и войдете в двадцать шестое августа. День, когда Европе пришел храпящий конец. Я бы на вашем месте не ложился сегодня спать. А что до Океании, Австралии, Азии и Сибири — котики, вы серьезно считаете, что вышли сухими из воды?

Филип выключил ролик. Никто не стал обсуждать услышанное. Женщины молчали. Рон осушал бутылочку.

Филип задался вопросом: чем занят сейчас его отец в доме для престарелых? Режет глотки ночным сиделкам? Это было бы в духе старого хрена.

— У тебя есть дети? — спросила Вилма. — А жена?

— Я вдовец. Детей нет. А у тебя?

— Была дочь. Умерла в младенчестве. Захлебнулась рвотными массами во сне.

— Мне жаль.

— Это было двадцать лет назад. Ни одной ее фотографии не сохранилось. Я вообще не помню ее лица. — Вилма улыбнулась печальной некрасивой улыбкой. — А что у вас? — посмотрела она на Камилу.

— Разведена. Сын сидит в Панкрацкой тюрьме. Там рано ложатся и крепко спят. Я лишь опасаюсь, что они умрут от голода в камерах.

— У спящих организм работает по-другому, — сказал Филип. — И скоро это завершится.

— Дай Бог.

— Я где-то читала, — Вилма потрогала кончик своего носа, — что ежеминутно два миллиарда людей пребывают во сне. Два миллиарда потенциальных убийц. Треть человечества.

— Мы ведь не знаем…

Филип не договорил.

— Внимание! Прошу внимания!