Затем лейтенант упал на одно колено. В центре его груди расцвела розочка крови. Его дыхание было хриплым, как воздух, выходящий из шины.

Эрнандес стиснул челюсти и постарался, чтобы Данза смотрел на него, когда он говорил. Сумерки отбрасывали тень на его лицо - а может быть, это был угасающий свет мужчины. "Вы забываетесь, лейтенант".

Данза открыл рот, но вместо слов из него хлынула кровь. Мужчина упал на живот и умер, как рыба. Эрнандес положил оружие на бок, но повернулся, чтобы обратиться к своей команде. "Вы все забыли о себе! Когда командир Джонсон пал, " Аугуста" стала моей. Я не потерплю мятежа - ни в коем случае, когда на карту поставлен сам мир. Я стремлюсь только помочь своей стране. Как мужчины и женщины флота, вы все поклялись делать то же самое. Поэтому я спрашиваю вас, в чем проблема? Зачем прислушиваться к словам такого проныры, как тот, что лежит мертвым у моих ног?"

Молчание. Никто не осмелился ответить на вопрос.

Эрнандес убрал оружие в кобуру и позволил своему гневу утихнуть. "Хорошо, тогда я ожидаю, что с этого момента вы все будете выполнять приказы. Без исключения." Он повернулся к Куэрво, которая нервно, но ласково улыбнулась. "Лейтенант Куэрво - мой второй командир. Вы все будете подчиняться ей так же, как и мне".

"Она всего лишь энсин", - пробормотал кто-то.

Эрнандес осмотрел толпу. "Сейчас она единственная, кому я доверяю выполнять мои приказы. Свободны".

Эрнандес повернулся на каблуке, чтобы уйти, но перед этим он жестом приказал Куэрво следовать за ним. Она последовала за ним, не жалуясь, но в том, как она смотрела на него, было что-то такое, что говорило о том, что она его боится. Это было хорошо.

Пока они шли в тишине, Эрнандесу пришло в голову, что он не знает, куда направляется. Потом до него дошло, и он точно знал, куда идти.

Каюта Джонсона была его, более просторная, чем любая другая на борту. Его вещи лежали повсюду, и Эрнандес быстро спрятал в ящик семейные фотографии бывшего командира.

"Хотите, я сохраню для вас все вещи командора Джонсона?".

Эрнандес посмотрел на Куэрво и улыбнулся. "Вы теперь старший офицер, лейтенант. Вам не нужно наводить порядок. Пусть кто-нибудь другой сделает это позже. Я просто хотел пока прийти сюда и посмотреть".

Она посмотрела на него и улыбнулась, затем опустила глаза, словно внезапно смутилась.

"В чем дело, Куэрво? Ты можешь говорить свободно".

"Я подумал, что ваш поступок был смелым. Поступить с Данзой так, как вы поступили. Я не могу поверить, что он собирался устроить мятеж в такое время".

"Ты не возражаешь, что я убил его?"

Она покачала головой. "Я думаю, что правила больше не действуют. Мне это не понравилось, но я думаю, что это должно было случиться. Теперь выживут только сильные".

Он сделал шаг к ней. "Или те, кто присоединится к ним".

Она посмотрела на метр ковра между ними, затем снова на него. Она открыла рот, чтобы заговорить, но он прервал ее поцелуем - поцелуем, не похожим ни на один из тех, которые он когда-либо дарил раньше. Он был сильным и уверенным. Он был силен и уверен.

Он был командиром этого корабля.

Он без колебаний сорвал с Куэрво рубашку. Он хотел ее, и она была его.

И на следующие два часа они сделали кровать командира Джонсона своей собственной.

* * *

Стук в дверь капитана разбудил сначала тело Эрнандеса, а затем его разум. Он быстро наполнился гневом. Куэрво лежала рядом с ним обнаженная и излучала самое райское тепло, а ощущения ее босых ног, трущихся о его голень, было достаточно, чтобы у него возобновилась эрекция.

Лучше бы у нежданного посетителя за дверью была веская причина беспокоить его.

"Подожди там!" Эрнандес хмыкнул и надел свою форму. Куэрво сделала то же самое, что было очень умным ходом. Эрнандесу было все равно, знают ли его люди о том, что он трахает лейтенанта, но Куэрво и так будет нелегко добиться их уважения. Незачем давать экипажу повод для злословия.

Не успел Эрнандес обуться, как дверь распахнулась, и в нее шагнул Оутербридж. Другие мужчины встали рядом за ним.

"Что это значит?" потребовал Эрнандес. Он подошел к опальному снайперу корабля и поднял кулак перед его лицом.

Оутербридж яростно ударил его головой.

Куэрво вскрикнула.

Эрнандес пошатнулся назад. Он сел на кровать, опустив руки на влажные простыни, и попытался посмотреть в лицо нападавшему. Но слезы наполнили его глаза, а кровь забила носовые пазухи. Он не видел ничего, кроме собственной боли.

Оутербридж ударил его. Этот жалкий слизняк. Как он посмел? Как он посмел...

Эрнандеса схватили за обе руки и потащили через всю комнату, а все аргументы, которые он собирался привести, резко прервали ударом локтя в челюсть. Они тащили его по коридорам, в то время как дюжина мужчин и женщин насмехались над ним. Что, черт возьми, происходит?