— Твоё имя Жанна Мортель, ты служишь Жеральдине де Ренси, не так ли? — спросил он.

Женщина была уже немолода, невысокая, плотного телосложения с гладко зачёсанными светлыми волосами, в которых затерялись седые пряди. Она хмуро и настороженно смотрела на него, сложив на коленях крупные руки.

— Да, именно так, — ответила она резко. — Почему вы схватили меня и привели сюда? Я не сделала ничего плохого, просто зашла помолиться святой Гертруде за свою госпожу.

— И только? — усмехнулся он и взял со стола лист бумаги. — Это показания кружевницы Адели Ризен, которая сообщила, что ты заплатила ей десять серебряных марок, чтоб она устроила тебе встречу со служанкой из моего дома. При этом ты сказала, что собираешься дать этой служанке какое-то поручение, за что готова заплатить пятьдесят марок серебром.

— Это неправда! Она лжёт! — Жанна зло взглянула на него.

— Тем не менее, она передала твою просьбу той служанке, и девушка явилась на место встречи в часовню святой Гертруды на улице Белой совы.

Он обернулся и кивнул Гаспару. Тот отворил дверь и в камеру вошла Элиза. Бросив на Жанну Мортель неприязненный взгляд, она сообщила:

— Это та самая женщина, ваше сиятельство! Хоть она и была в вуали, я узнала её по рукам и фигуре. Она дала мне склянку из зелёного стекла и кошелёк, велев подлить вам в еду отраву. И сделать это я должна была накануне вашего поединка с этой де Ренси, то есть вечером перед днём святой Аделаиды!

— Ваша служанка врёт! — проворчала Жанна. — Вы подучили её, чтоб она оговорила меня.

— Ты действительно считаешь себя столь важной персоной? — поинтересовался Марк и кивнул Элизе в знак того, что она может идти домой. — Какой мне смысл оговаривать тебя? Ты меня совершенно не интересуешь, но дело в том, что свидетелями вашей встречи были служащие тайной полиции, и они видели, как ты передала ей кошелёк и вот эту склянку, — он выставил её на стол. — Наш лекарь уже исследовал её содержимое в своей лаборатории и установил, что это раствор цикуты, такой же, как был подмешан перед дуэлями в еду Леонару Бернье и Морису Дюшарму. Правда, их отравление на себя взяла Доротея де Мелантен, но теперь она в тюрьме. И на этот раз ты передала склянку моей служанке, чтоб она также отравила меня.

— Да, — Жанна хмуро взглянула на него. — Это сделала я по собственной воле. Я беспокоилась о моей госпоже и решила помочь ей без её ведома. Я ещё раньше припрятала одну из склянок из шкатулки госпожи Доротеи и теперь решила пустить её в ход. Моя хозяйка ничего об этом не знает.

— А откуда у тебя деньги, которыми ты пыталась подкупить эту девушку. Пятьдесят марок серебром — это слишком большая сумма для служанки!

— Я украла их у хозяйки! — с вызовом заявила она. — Можете наказать меня за воровство!

Вернувшись домой уже ночью, Марк застал у себя в гостях Джин Хо. Тот уже отужинал и теперь нежился в уютном кресле у камина, сладко щурясь на огонь. Впрочем, увидев друга, он слегка оживился.

— Что сказала старуха? — спросил он без предисловий.

— Ты уже знаешь, — проворчал Марк, присев в кресло напротив.

— Ещё бы! Мы следим за домом, за этой ведьмой и за её слугами. Сегодня у часовни святой Гертруды было столпотворение! Ты со своими сыщиками шёл за той малюткой, а за старухой следил один из прислужников Жеральдины. Едва вы её схватили, как он поскакал на улицу Монтегю, докладывать хозяйке.

— Это плохо, — вздохнул Марк. — Выходит, она уже знает, что этот план сорвался и на Жанну Мортель она рассчитывать больше не может. А та упёрлась и твердит, что помогала Доротее, и в этот раз сделала всё, как та её учила. Ни уговоры, ни угрозы не помогли, она твёрдо стоит на своём. А учитывая, что она с севера, а все северяне ещё те упрямцы, то добиться от неё правды будет сложно.

— Взгляни на это с другой стороны! — беспечно откликнулся лис. — Жеральдина пыталась подкупить твою служанку, чтоб та отравила тебя, но потеряла свою. К тому же её план не удался. Наверняка ей сейчас хуже, чем тебе. Она поняла, что склонить твоих слуг к измене не получится, да и искать новые подходы к ним времени нет. Но и схлестнуться с тобой в честном поединке ей вряд ли хочется. Думаю, она нервничает. По сути, у неё нет ничего, кроме денег, и никого, кроме слуг. Она не заводила друзей и полезные связи, во всём полагаясь на Доротею, и теперь осталась одна. К тому же хоть она и не глупа, но довольно прямолинейна. Потому наверняка скоро сделает какую-нибудь глупость.

— Может быть, — неуверенно пожал плечами Марк.

Но на следующий день ничего не произошло, а следом пролетела без происшествий и тёмная ночь. Светлое утро оживило городские улицы, а заодно напомнило о том, что до назначенного поединка остался всего один длинный день.

Марк сидел в своём кабинете, когда туда явился клерк с запиской, написанной старательным округлым почерком управляющего господина Компена. В ней сообщалось о некой особе, которая проникла в дом и пыталась там спрятаться. Поскольку никаких срочных дел у Марка не было, он решил сходить домой и узнать, что произошло.

Там его встретил Ламбер и сразу проводил вниз, где в одной из камер подвала сидела молодая встрёпанная девица, довольно привлекательная и очень злая. Увидев её, он невольно усмехнулся, поняв, что Жеральдина лишилась последней прислуги женского пола. Эту горничную звали Люсиль Рено, и она тоже выглядела очень обиженной на то, что её поймали.

Из рассказов слуг Марк узнал, что господин Компен отправил лакея Жиля к мяснику с сообщением, что пока в дом не нужно доставлять свежую вырезку. На обратном пути, проходя по улице Принцессы Оливии, парень услышал жалобные крики и, обернувшись, увидел, что на краю улицы в грязи сидит заплаканная хорошенькая девица в испачканном платье. Она сказала, что поскользнулась и попросила отвести её в дом, где она сможет умыться. Жиль предложил ей пойти в ближайший трактир, но она вдруг заартачилась и стала настаивать. Это вызвало его подозрения. Вспомнив приказ хозяина, он помог девице подняться и проводил в дом с чёрного хода, после чего она тут же отправила его за мылом и чистой водой. Он вышел из маленькой прихожей и позвав мальчика-истопника отправил его за капитаном Ламбером, а сам вернулся и увидел, как девица деловито втискивается в небольшую кладовку.