Тем временем все места по окружности зала оказались заняты, и баронесса де Флери вышла в центр. Сказав несколько приветственных слов, она поднялась на самый высокий помост в конце зала и расположилась там на широком, обтянутом парчой сидении со спинкой в виде веера и длинными валиками вместо подлокотников. Приняв небрежную и при этом элегантную позу, она окинула зал милостивым взглядом королевы. И даже если кому-то это показалось слишком смелым и даже неуместным, — ведь в зале были и титулованные особы с высоким статусом при дворе, — никому и в голову не пришло возмущаться. Ведь красота, изысканность позы и полная тайны и очарования улыбка прекрасной Лилианы делали её настоящей королевой этого пира.

В зал вереницей вошли красивые юноши, одетые в длинные, подпоясанные шарфами камзолы с подносами в руках и быстро расставили на столиках те самые мисочки, кувшинчики и чашечки. Потом они удалились, мелодия сменилась и на площадку между гостями выбежали изящные танцовщицы.

Пир начался, в центре зала девушки в ярких нарядах исполняли свой танец, гости пробовали блюда и обсуждали их со своими соседями, иногда кто-то из гостей поднимал маленькую чашечку с душистым вином и провозглашал тост, и гости так же поднимали свои чашечки, немного смущённо поглядывая на то, как это делает хозяйка пира, и невольно подражая ей.

— Я должна извиниться перед тобой, Марк, — слегка захмелев, произнесла леди Селеста. — Наверно, твоя супруга сердится на меня за тот визит. Мне не стоило являться к тебе с этой просьбой, да ещё в твоё отсутствие, и приводить этих экзальтированных дам. Я видела, что Мадлен была неприятно удивлена их поведением и старалась смягчить её недовольство, и всё же это было крайне неучтиво с нашей стороны.

— Вам не стоит переживать из-за этого, моя леди, — улыбнулся он. — Всё уже позади!

— О, если бы! — воскликнула она. — Мне до сих пор стыдно и не только из-за того неуместного визита. Мне стыдно, что я поддерживала эту даму, имя которой даже не хочу упоминать! Я ведь приглашала её в свой дом, приняла участие в её судьбе и даже некоторым образом оказала покровительство. Об этом узнала леди Евлалия. Она была очень рассержена и тут же высказала мне своё недовольство, а я была настолько глупа, что осмелилась возражать и защищать ту женщину. И теперь, когда все знают, что она мошенница и преступница, леди Евлалия не упускает ни одной возможности напомнить мне о том, что я ошибалась, а она была права! К счастью, она не подвергла меня опале, но пока мне приходится терпеть все эти перешёптывания за спиной и откровенные издёвки Аламейры. Что поделать, я не так умна, как она!

— Она, скорее, недоверчива и немного цинична, — мягко поправил Марк. — А у вас открытое, доброе сердце, чем иногда пользуются недостойные люди.

— Когда ты поймаешь её? — спросила леди Селеста. — Она живёт себе в нашем городе, и никто её не трогает, хотя все только и говорят о том, что она обманщица и злодейка!

— Не могу же я посадить её в тюрьму на основании слухов, — пожал плечами он.

— Пожалуй, — пробормотала она и снова взглянула на танцовщиц, которые кружили по залу, раскинув руки, как крылья, и блёстки на их нарядах мерцали в сиянии многочисленных свечей.

Марк не спеша потягивал сливовое вино и задумчиво поглядывал на Джин Хо, сидевшего на своём троне. Тот явно наслаждался своей любимой ролью и выглядел именно так, как должна выглядеть одна из первых красавиц королевства. Пробежав взглядом по лицам гостей, Марк заметил, что многие мужчины смотрят на баронессу с восхищением, а бедняга де Риваль и вовсе не отводил от неё восторженного взгляда. Должно быть влюбчивый поэт нашёл свою очередную музу и вскоре начнёт закидывать несчастного лисика своими сонетами и мадригалами. Марк усмехнулся, представив, как Джин Хо фыркает и измученно закатывает глаза, поскольку рифмы юного сочинителя вряд ли удовлетворят его взыскательный вкус.

Он не сразу заметил шум неподалёку, потому что его перекрывала задумчивая мелодия, в такт которой по залу кружились прекрасные танцовщицы. Однако вскоре не обратить на него внимания было уже невозможно, потому что из него ясно выделились свирепое рычание, возмущённые крики и грохот опрокидываемой мебели. Гости удивлённо оборачивались к входу и, наконец, двери распахнулись, и в зал ворвалась подобно фурии Жеральдина де Ренси в своём платье из коричневого бархата. Музыка смолкла и танцовщицы стайкой упорхнули в дальний угол, испуганно глядя на незваную гостью. Та сурово озиралась по сторонам, в то время как из-за её спины выглядывал растерянный привратник и делал хозяйке какие-то знаки.

— Как вы посмели явиться сюда? — грозно спросила баронесса де Флери, выпрямившись на своём парчовом троне.

— Я пришла не к вам, — крикнула ей Жеральдина, — а к нему! — и она ткнула пальцем в Марка, после чего промаршировала по залу и остановилась перед ним, уперев руки в бока. — Вот вы где? — крикнула она, злобно глядя на него.

— Вы говорите так, словно я от вас прячусь, — усмехнулся он, глядя на неё с иронией. — Вам вовсе незачем было врываться сюда, чтоб поговорить со мной. Могли бы прийти в мой дом или в Серую башню, я не отказал бы вам в аудиенции.

— Как бы не так! — рявкнула она. — Вы побоялись бы встретиться со мной с глазу на глаз, и потому мне пришлось искать с вами встречи при свидетелях, в надежде на то, что при них вы не осмелитесь показать себя трусом!

— Трусом? — он рассмеялся. — Чего же мне бояться? Вас?

— Возмездия за ваши козни! Вы оскорбили меня, вы оговаривайте меня и позорите моё имя и к тому же оклеветали мою подругу и ложно обвинили её в том, чего она не совершала! Я собираюсь защитить свою честь и честь Доротеи де Мелантен, а потому вызываю вас на дуэль! — и она принялась стаскивать с руки перчатку.