Магазин назывался очень мило – «Шьем-пошьем». Управляла им полячка Мария Вачовски. Знаю, ты можешь принять меня за деревенщину, но она была первой иностранкой в моей жизни. С ней всегда было легко и приятно разговаривать. В один день, когда мне было особенно грустно, я, как обычно, пришла в мастерскую и поделилась с Марией, как мне одиноко, особенно когда мой муж уходит на весь день на фабрику. А она ответила: «Я знаю, что тебе нужно» – и ушла в заднюю часть магазина, где жила со своей семьей в маленькой квартирке. Когда она вернулась, в руках у нее была огромная клетка, в которой сидел большой серый попугай с красным хвостом. Я подумала, что это самое прекрасное существо, которое я когда-либо видела. И она сказала мне: «Я больше не могу о нем заботиться. Он будет тебе хорошим другом».

Полли действительно стал хорошим другом и скрасил мое одиночество. В городе я прожила в итоге всего год, потому что мой муж погиб в автокатастрофе. Я вернулась домой в Кентукки с Полли и новорожденным сыном. Поселившись в небольшом домике, принадлежавшем моей семье, я стала шить на заказ, чтобы заботиться о ребенке. И о Полли, хотя во многом это он заботился обо мне. Он оказался хорошим охранником, потому что был очень шумным, и прекрасным, пусть часто и единственным моим собеседником. Мы с Полли часто пели маленькому Робби, пока я шила. Так мы и прожили много лет.

В своем письме ты также спрашивал, почему я отдала Полли. Я никогда никому этого не говорила, и, боюсь, ты сочтешь меня глупой или сумасшедшей. Но в какой-то момент Полли невзлюбил моего сына Робби. Он был очаровательным, милым младенцем, но в подростковом возрасте найти общий язык с ним становилось все труднее и труднее. Когда мы ругались, Полли начинал злиться, хлопать крыльями и неистово вопить. Когда Робби было уже тридцать, он пошел работать в шахтах, и с тех пор каждый раз, когда Робби возвращался домой, Полли начинал петь песню о катастрофе на шахте. Я не знаю, где он ей научился, потому что я тут точно ни при чем, но в песне говорилось о взрыве, в результате которого погибла группа шахтеров. Он пел ее снова и снова, когда Робби был рядом, а Робби злился и просил меня заткнуть птицу.

Однажды взрыв и правда случился в той шахте, где работал Робби. Все произошло точно так, как в песне Полли. Робби не погиб, но потерял ногу и больше не мог работать. Он считал, что все подстроил Полли. Когда я спросила его, как же птица могла такое сделать, он ответил: «Не знаю как, но это сделал он». С того ужасного дня каждый раз, когда Робби был рядом, Полли выкрикивал: «Обр-рубок! Обр-рубок!» Я понятия не имею, откуда он мог знать такое слово, но это было ужасно. В конце концов Робби сказал, что птица одержима дьяволом и что он свернет ей шею. И тогда я поняла, что смогу спасти Полли, только если найду ему другого хозяина. Но в то же время мне почему-то показалось, что, отдав Полли, я спасу не его, а Робби. Глупо, правда?

Надеюсь, я ответила на твои вопросы. И надеюсь, что ты задавал их только из любопытства, а не потому, что случилось что-то плохое. Думаю, ты хороший мальчик. Я буду молиться за тебя.

С уважением,

Миссис Минни Смолл

Кейси перечитал письмо трижды от начала и до конца. В голове не укладывалось. Странным казалось все: то, как она забрала Додди, как он пел о взрыве в шахте, а затем он произошел на самом деле. И сколько лет было Додди? Миссис Смолл забрала его в 1975 году, и уже тогда он не был маленьким, потому что жил какое-то время у миссис Вачовски. При самом позитивном раскладе Додди должно быть сейчас больше сорока лет.

Из любопытства Кейси открыл ноутбук и набрал в поиске: «Шьем-пошьем, штат Огайо». Поразительно, но магазин с таким названием все еще существовал. Тереза Вачовски была указана как владелец.

«Наверно, дочь той женщины, Марии Вачовски», – подумал Кейси и написал сообщение на электронную почту магазина:

Уважаемая мисс Вачовски!

Я знаю, это может показаться вам странным и неожиданным, но я хозяин серого попугая, который, как мне кажется, мог принадлежать кому-то из вашей семьи много лет назад. Я хотел бы знать, действительно ли это так и остались ли у вас какие-нибудь воспоминания о нем.

Заранее спасибо,

Кейси Уэзерс

– «Завтракобед» готов! – весело крикнула мама.

Мама всегда вела себя так, как будто «завтракобед» был каким-то грандиозным и уникальным событием, но Кейси знал, что так она всегда вела себя ближе к концу месяца, когда денег на продукты уже не было. Впрочем, блины он любил, поэтому не жаловался.

Слопав целую стопку блинов, мальчик вернулся в свою комнату, чтобы покормить своих питомцев, но сначала решил проверить электронную почту на случай, если мисс Вачовски ответила ему.

Она ответила. Всего два предложения, но и они заставили Кейси вздрогнуть: «Моя мать получила эту птицу в 1940 году, спустя всего пару лет после иммиграции в Америку. Как она еще может быть жива?»

Все еще дрожа, Кейси все же вбил в поисковую строку: «Продолжительность жизни серого попугая в неволе». Первая же ссылка дала ответ – «40–60 лет». Если Тереза Вачовски написала правду, значит… Додди уже давно пережил свой срок.

Кейси подошел к клетке Додди. Тот, как обычно, вытянул лапу.