В общем, Аня получила и шаль (Лиихна, слышавшая наш разговор, принесла, — а то я думал свой шарф дать), и домашнее печенье от Мириэль и сидела теперь у костра с блаженным, осоловелым выражением лица.

Истории остальных были проще и не такие душещипательные. Отец и мать Жана были поденными рабочими, копили деньги, чтобы открыть свою прачечную — и почти уже скопили, но тут вдруг выяснилось, что у Жана есть Ядро, и на эти деньги собрали его в дорогу в Нент (там кроме оплаты самого обучения предстояло еще много расходов). А само обучение в Академии ему оплатил город. Эдвин происходил из зажиточной семьи мастера-сапожника, был младшим сыном, и учебу оплачивал Цех отца — с тем, что часть денег выплатит его отец, часть Эдвин потом отработает. А д’Артаньян удивил меня своей прямотой. Я-то думал, он вообще ничего о себе рассказывать не захочет из высокомерия, но он сказал:

— Я сын нетитулованного дворянина, мой отец проигрался в карты, заложил и перезаложил поместье. Деньги на учебу в первый год мне подарила родня, потом надеюсь выиграть стипендию или заключить договор с королевским двором.

И смотрел так хмуро, мол, попробуйте только что-то сказать.

Похвальная искренность… если это искренность, конечно. Ох, о чем-то он умалчивает!

— Ну ладно, — сказал я, стараясь говорить максимально уверенно. — В общем, ребята, не все так плохо. Вам в этом смысле повезло с факультетом. С юными магами природы, например, никто не церемонится — не умеешь, значит, учись сам, никто разжевывать не будет! А таких, как вы, стараются подтянуть. Так что даже Ане с Эдвином отчаиваться не стоит, если будете стараться, постепенно всему научитесь. А у Ротимера и Жана вообще все в порядке, особенно у Жана — зря ты волновался.

Парнишка из бедной семьи аж просиял.

— Как это у меня все плохо? — ахнул Эдвин. — Я ж нормально учился!

— Видно, ваш учитель сквозь пальцы смотрел на свои обязанности, — пожал плечами я. — В Академии нужен совсем другой уровень.

— Господин учитель! — тут же воскликнула Аня. — А не могли бы вы меня поучить… немножко, пока мы едем? Я буду очень-очень стараться! Как Жан!

— И меня! — с беспокойством на лице добавил Эдвин. — Мне никак нельзя вылетать из Академии, мне папаня такую жизнь веселую устроит!..

— Посмотрим, — туманно сказал я. — Если будет возможность. Сейчас, например, никакой учебы: вам всем уже спать пора!

Ну что ж, надеюсь, я не наврал, что с неучами-некромантами возятся! Рагна как-то мне вскользь говорила, что на некромантском факультете, с одной стороны, очень жестко следят за дисциплиной и практикуют довольно суровые наказания учеников (временное отключение нервов в руках, например, чтобы не писал ошибок — как вам?), но при этом нужно очень сильно постараться… или, скорее, совсем, минимально не стараться, чтобы тебя отчислили — ну или иметь влиятельных родственников, которые, например, заберут девушку «замуж», не дав закончить обучение. Видимо, с недоброй памяти Эльсбетой Прен именно это и случилось.

В общем, я отправил детишек в повозку, а сам отправился к Ночке, устраиваться на ночлег. И — не нашел Леу. Где-то она все еще бродила… Вроде и нечего переживать за двухметровую драконицу с когтями, крыльями, клыками и Ядром Природы, но я поймал себя на том, что сердце у меня не на месте.

Дети постепенно успокоились в телеге, костер прогорал — а Леу все не шла.

— Ваша милость, хотите, идите в лес, позовите ее, — вдруг сказала Лиихна, вышивавшая что-то при свете костра (трюк, для которого нужны орочьи глаза!). — Я же вижу, вам хочется. Я за детьми послежу.

— А ты не против? — уточнил я. — Они не твоя ответственность.

— Так и не ваша тоже, — фыркнула орчанка. — Ничего, нормальное такое хулиганье. Если бы я замуж вышла, когда положено, у меня б свои уже такие подрастали.

— Еще выйдешь, — пообещал я.

— Вряд ли, — сухо сказала Лиихна.

— Что так?

— Я второй раз не предлагаю.

Я молчал, не зная, что на это ответить.

— Я знаю, что вы знаете, — спокойным тоном добавила орчанка. — Тот разговор с Габриэлем. Я потом вас в траве заметила.

И что мне теперь, сказать: «Да найдешь кого-нибудь другого»? Лиихна упрямица, каких поискать. Если уж влюбилась — или решила, что влюбилась, а в ее случае это плюс-минус одно и то же — точно просто так не разлюбит.

— Он еще передумает.

Лиихна хмыкнула.

— Может, и передумает. Только тогда ему придется постараться! Я себя тоже недешево ценю.

Как у некоторых людей все сложно… И у орков тоже, конечно же.

Но я воспользовался своевременным предложением Лиихны, рассудив, что детишки, во-первых, не московские школьники на выездной экскурсии: вряд ли будут шариться по ночным кустам в поисках удобной точки для распития спиртного, чтобы учитель не видел. Поостерегутся нечисти. Да и вообще, скорее всего, не проснутся, умотавшись за день. Так что на Лиихну присмотр вполне можно оставить: раз пообещала, она их, если что, плоской стороной топора в телегу обратно загонит.

Поэтому я осторожно углубился в лес, сжимая на боку рукоять сабли Мириной бабушки. В этот момент я особенно остро почувствовал, как мне не хватает Ханны — тем более, что прошлой ночью я так упахался (во всех смыслах!), что спал как убитый и никаких наведенных снов не видел.

Впрочем, в самом центре королевства наткнуться на нечисть или диких зверей шансов было мало, а от того, что на меня выскочит, я надеялся отмахаться без особого труда.

…Ну или вовсе не собирался отмахиваться.