— Ладно, к делу, — вздохнул я. — Две недели назад я решил раскопать что-нибудь новенькое о Ночке. Последовал совету Эйбрахта, который рекомендовал мне не принимать на веру чужие изыскания. Приступил. Для начала отправил письмо Мишелю, спросил, какими источниками тот пользовался. Ответ получил очень быстро, Нент ведь рядом со столицей. Миш сообщил, что пользовался документами, которые имеются в столичном Храме, но заодно прислал мне сразу копию отчета одного храмового дознавателя, на который сам опирался. С этой копией я отправился в архивы… Ладно, не буду вас утомлять, в общем, я кое-что нашел. Судя по всему, Ночка действительно была создана во время восстания магов Камня.

— Четыреста лет назад?! — ахнула Ханна. — А, нет, уже пятьсот, простите.

— Да, — сказал я. — Мне удалось найти перечень особо ценных книг и артефактов, которые после подавления восстания были переданы в королевскую казну. Среди прочего там фигурирует «черная каменная статуя человекоподобного гиганта, суть запечатанный голем».

— Человекоподобного гиганта? — нахмурилась Рагна.

— Да, Ночка была в похожей форме, когда мы только встретились…

— Но как она из королевской сокровищницы попала в Рилет? — заинтересовась Ханна. — Ее тоже отправили в какой-нибудь храм, как меня?

— Нет. Судя по всему, триста лет спустя ее украли.

— Как? — офигела Ханна же. — Там же в сокровищнице такие охранные чары…

— Ну вот, нашелся умелец. Один из магов, работавших там же. Он как-то подчинил Ночку себе, добрался с нею до Рилета… Куда потом хотел направиться, не совсем понятно. За ним вдогонку послали отряд королевских рыцарей, те его благополучно укокошили. Но голема не нашли. Храмовые дознаватели потом проверяли, все так и было, мужик действительно уже где-то потерял или спрятал голема, рыцари его себе не присвоили. Отсюда у Мишеля и данные.

— То есть Ночка формально принадлежит королевской казне? — встревоженно спросила Рагна.

— К счастью, нет, потому что я подсуетился выправить ей документы как моей жене, — сказал я. — Дело-то не в этом. Дело в том, что если Ночка была создана пятьсот лет назад во время этого восстания магов Камня, она, может быть, сама является одним из мятежных магов. В смысле, ее душа. В смысле… вы поняли.

— Но у Ночки не Ядро Камня, — нахмурилась Рагна. — У нее Ядро Артефакта. Мы же проверяли.

— Там были маги и других направлений, — пожал я плечами. — Не суть важно. И вот это уже опасно. Там была такая… опала на всех магов без срока давности. Если вдруг мы ее приведем в чувство и выяснится, что она одна из них…

— Мы просто никому не скажем, — пожала плечами Мириэль. — Какая разница? Я вообще по документам твой артефакт. Вот и Ночка у нас будет проходить как Ночка, да и все.

— При условии, что она не захочет, например, отомстить своим давним обидчикам. Или королевской династии, — медленно произнесла Рагна.

— Месть теряет свой аромат даже после ста лет, а уж после пятисот… — задумчиво сказала Ханна.

— У кого как. И смотря за что мстить.

Сестры переглянулись с понимающими улыбками.

И тогда я наконец решился приступить к самому сложному.

— Однако есть вероятность, что после пятисот лет вернуть ее к жизни нельзя уже никакими силами, — сказал я. — Про это я тоже читал. Если маг не был принесен в жертву, а добровольно превратил себя в голема из каких-то соображений — бывает и такое, хотя передавать информацию о такой технике запрещено богами! — то душа держится в камне или металле дольше, может быть, даже несколько десятков лет. Но точно не пятьсот. То есть сейчас максимум, что можно сделать — это, действительно, отпустить ее душу на перерождение.

— Погоди-погоди, — сказала Рагна. — То есть ты имеешь в виду, что она могла быть одним из восставших магов, добровольно стала големом, чтобы сокрушить своих врагов, но попала в плен и не смогла вовремя освободить свою душу?

— Вроде того, — хмуро сказал я. — И тогда, быть может, мы должны ей помочь сейчас. Но это семейное дело. Поэтому я решил созвать вас всех. Если Веллерт Эйбрахт сможет ее освободить — должны ли мы его об этом просить?

Девушки переглянулись.

— Должны, — хмуро, но твердо сказала Ханна. — И как можно скорее. Если от ее души еще что-то осталось, каждый год промедления может быть фатальным!

Мириэль думала чуть дольше, мрачно склонив голову на грудь, но в конце концов тоже сказала:

— Если живешь в плену, и тебе вдруг показали свет в окошке, но выбраться туда ты не можешь… Это даже более мучительно, чем просто быть в плену! — ее лицо вдруг на миг сделалось таким же мрачным и осунувшимся, как в день, когда я вытащил ее из-под заклятья подчинения (и переподчинил себе, но я так давно не отдавал ей приказов, что почти и забыл об этой тонкости наших взаимоотношений).

— Ты тоже думаешь, что ее надо отпустить? — спросил я.