— Что ты хлопаешь глазами? Работаем! Я стимулирую сердце, ты продолжай лить энергию, а ты, Ник, должен докопаться до истины и понять что за ерунда происходит с нашим исцелением.

Времени у нас было совсем немного. У пациента наступила клиническая смерть, и наши шансы на его спасение таяли с каждой секундой. Я быстро нашёл то, что искал, потому как уже догадывался в чём причина. Яд попал в кровь и успел растечься по всему телу, блокируя энергетические узлы. Они не пропускали энергию, и человеку становилось плохо.

Мощный поток жизненной силы ворвался в тело пациента и устремился к сердцу. Вот только энергия не могла выйти оттуда, потому как узлы заблокированы. А если она никуда не уходит и не поглощается, значит наступит перенасыщение, что не сулит ничего хорошего.

— Стоп стимуляция! — закричал я, и Басов мгновенно отреагировал. Скорее всего, и сам уже понял, что дальше стимулировать сердце нельзя, пока мы не разберёмся с причинами закупорки узлов.

— Прекратить исцеление, отказала печень, — тихо, но отчётливо произнёс Басов.

Так бывает, что иногда даже три целителя не гарантируют пациенту выживание. Особенно, если в дело вступают сторонние силы, которые рушат все попытки спасения. Будь у нас хоть немного больше времени, мы бы успели вывести яд из тела, запустить сердце и нормализовать состояние пациента, но такой возможности у нас не было.

— Готов поспорить, что это яд, — заметил я, внимательно рассматривая тело на энергетическом уровне. — Характерные следы от яда по всему телу, закупорка узлов и как следствие остановка сердца. Опять же, интоксикация из-за которой отказала печень.

— Вот это всё и опишем в отчёте, — отрезал Басов и осмотрелся. — Кто-нибудь знал этого мужчину? Кто-то видел, он что-то ел или пил в последнее время?

— За минуту до того, как ему стало плохо, он попробовал у меня кусочек кровяной колбасы, но за её качество я ручаюсь, — проблеял побелевший от страха мясник. — Вот, смотрите!

Мужчина схватил тесак, отточенным движением отрезал кусок от колечка колбасы и положил его в рот.

— Смотрите, со мной всё в порядке!

— Успокойтесь, дело не в вашей колбасе, — ответил Басов. — Яд попал в тело этого гражданина куда раньше. К сожалению, мы должны приостановить торговлю, пока специалисты из охраны порядка не проверят все продукты. Надеюсь, вы же не хотите отравиться и последовать примеру этого господина?

И вот тут начался хаос, который пришлось разгребать совместно с хранителями порядка. Многие покупатели требовали проверить их продукты, кто-то принялся клясть на чём свет стоит продавцов и обвинять их в попытке убийства, некоторые даже собрались устроить самосуд, но их быстро поставили на место.

Целых три часа нам пришлось проторчать на площади, пока все продукты не проверили. Вот только яд ни в одном из продуктов найти не удалось. Удивительно! Кому понадобилось травить ядом обычного человека? Это ведь ни что иное, как убийство! Причём, выполненное очень искусно. Может, этот мужчина случайно принял яд, а на самом деле он предназначался кому-то другому? Не поверю, что ради убийства старого сапожника убийца пошёл на такие меры.

— Ну, спасибо, целителишки! Испортили всю торговлю, — плюнул себе под ноги торговец мёдом, когда стали известны результаты проверки. — Я рассчитывал продать остатки мёда и выручить хоть какие-то деньги, а теперь придётся ехать домой с пустыми карманами. Только время зря потратил.

Пока разбирались с продуктами, удалось установить личность умершего. Им оказался сапожник, работавший до пенсии на лесозаготовительной фабрике Дубровска. Как в его тело попал яд осталось загадкой.

Мы вернулись на дежурство и выполнили успели ещё на четыре вызова, но к концу дня нас снова ждали проблемы. Ехать пришлось в богатый особняк на северной части Дубровска. Я был на соседней улице буквально вчера, когда приезжал на приём к женщине с клеймом на плече. Теперь нас занесло на улицу Северную. Пациент, к которому нас вызвали, тяжело дышал и не приходил в себя.

— Отёк лёгкого и стенокардия, — отчитался я, проведя диагностику. — Высокое артериальное давление. Нужна помощь.

Басов только кивнул, принимая к сведению мои слова, а затем повернулся к сыну старика.

— Мирон Александрович, сколько лет вашему деду?

— Девяносто три года, — отчеканил мужчина лет тридцати пяти на вид в богатой одежде.

— Понимаете, мы сейчас поработаем с его сердцем и лёгкими, но тело Мирона Олеговича уже не способно хранить в себе энергию. Она вытекает из тела и теряется быстрее, чем успевает попадать в нужные органы.

— И что вы хотите этим сказать? — нахохлился мужчина.

— Я это говорю к тому, что вам нужно готовиться к неизбежному. Насколько я знаю, за последнюю неделю это уже третий вызов скорой помощи по вашему адресу? Вы сами должны понимать, что мы сделаем всё от нас зависящее, но мы не боги и даже не волшебники.

— Вот и выполняйте свою работу, — процедил Мирон Александрович. — Я буду вызывать «скорую» столько раз, сколько потребуется. Или вы предлагаете мне опустить руки и перестать бороться за жизнь великого человека, в честь которого меня назвали?