Оставив девочек в саду, бегом помчалась в фельдшерский пункт. Примчалась за минуту до открытия, но на улице уже успела собраться очередь. В итоге ни отдышаться, ни даже выпить быстрорастворимого кофе не удалось.

Но это даже неплохо.

За делами и заботой о других собственные проблемы отступают на второй план. Выслушивая жалобы соседей, оказывая им помощь, я практически забыла о Грибове.

А вот об Андрее думала постоянно.

Во время обеденного перерыва, который длится лишь полчаса, успела наскоро перекусить и собрать сумку. Пора было отправляться на обход. Не забыла я прихватить пакет со старыми, но еще вполне годными вещами Клары и Васи. У одной из соседок неделю назад выписали дочь из роддома, пеленки, ползунки и распашонки никогда не бывают лишними. С деньгами тут у многих туго, да и детского магазина нет. В селе процветает взаимопомощь и поддержка, без этого не выжить. Тут разве что Грибов может разбрасываться деньгами направо и налево, остальные экономят и радуются любому подарку.

Наверное, именно благодаря этой дружбе и поддержке соседей я смогла выжить.

Особенно тяжко было первое время. Когда я, молодой специалист, приехала в село, да не одна, а с двумя малышками на руках. Боялась, не примут, отнесутся настороженно. Так и было, первые два дня. А уже на третий нагрянули соседки с подарками и угощениями. Не передать того, насколько я была им благодарна. Местные мужчины помогли довести до ума дом, переданный мне государством. Там были такие щели, что мы с Васей и Кларой вряд ли бы пережили первую зиму.

Соседки, в благодарность за мою помощь, да и просто от доброты душевной до сих пор летом подкармливают нас свежими овощами и фруктами, а зимой соленьями-вареньями. Вообще у нас с девочками есть собственный огород, но максимум, что я успела, это высадить саженцы фруктовых деревьев, да зелень. На большее, увы, не хватает сил и времени. Все дни напролет занимаюсь работой, а вечером буквально валюсь с ног от усталости. Свой единственный выходной провожу с детьми. Иногда даже ездим в город за покупками или просто прогуляться.

Так и живем.

Все бы ничего, если не Грибов. Этот тип откровенно отравлял мне жизнь. Да и не только мне. Практически все односельчане ненавидели его, презирали, но боялись. Слишком много у него денег и связей.

Впрочем, в последние дни Грибов присмирел.

Прошли выходные.

Промелькнул в бешеном темпе понедельник.

Федор Грибов так и не объявился. Это слегка успокаивало, но и настораживало одновременно. Отчего-то мне казалось, будто он затаился, как змей, только лишь для того, чтобы напасть тогда, когда меньше всего ожидаешь. И ужалить смертельно.

Андрей тоже не объявлялся. Это расстраивало, хотя я изо всех сил старалась не показать этого. В конце концов, он ничего мне не обещал.

Во вторник прихватило сердце у бабы Шуры. Давно говорила ей лечь на обследование, да та все сопротивляется. Вот и сегодня отказалась от скорой.

— Ты меня, Элечка, лечишь лучше, чем все вместе взятые врачи последние тридцать лет, — призналась баба Шура. — От твоих назначений хоть какой-то толк есть.

— И все же вам следует посетить кардиолога, — возразила я. — И на обследование лечь. В условиях моего пункта мало что можно сделать. Да и квалификация у меня не та.

— Не хочу я в больницу, — капризно возразила бабушка. Вяла меня за руку и, взглянув подслеповатыми, туманно-серыми глазами, добавила: — Помру, так хоть дома. Да не сегодня, не сегодня, не боись. Я еще до ста проживу. А пока… посиди со мной на крылечке, Элечка.

Отказать у меня не хватило сил.

Баба Шура была последним пациентом на сегодня, и я устало опустилась рядом с ней на ступеньку. Послушала истории из ее жизни, устало привалившись к резному столбику спиной. Немного расслабилась и даже чуть не задремала.

— Глашка, ты чего не здороваешься?!

От этого возгласа бабы Шуры я резко открыла глаза.

Глафира, моложавая соседка старушки, работала у Федора Грибова то ли секретарем, то ли личной помощницей. Всегда ходила, задрав нос, и делала вид, будто не замечает соседей.

— Здрасьте, — не слишком любезно бросила Глаша.

— Ой, что-то ты раздобрела, — не сдалась баба Шура, прищурившись. Вот тебе и полуслепая…— Раскормилась на Грибовых харчах.

Глаша была местной достопримечательностью, полноватой, довольно крупной, но с такими красивыми, густыми соломенного цвета волосами, светлой кожей, здоровым румянцем и ямочками на щеках, что все местные мужчины на нее засматривались.

Действительно, раздобрела сильнее, отметила я про себя. Раздалась в талии и бедрах, но умело скрывала все это под просторным платьем.

— Не до раскармливания сейчас Грибову, — отмахнулась от настойчивой соседки Глаша. — К нему приехали стразу проверки из налоговой, пожарной и Роспотребнадзора. Кому это наш Феденька дорогу так перешел?..

Покачав головой, Глаша ушла домой.

— Да много кому, — ворчливо заметила баба Шура. — Всем перешел, кому смог. А кому не смог перейти – перебежал. Может, наконец-то награда найдет своего «героя».