— Сбил его корону, которую кто-то из бабок Петровки утащил в качестве сувенира, — тихо ответил Мазгамон. — Но я случайно! Там некогда было разбираться, за что хватать герцога, чтобы утащить его домой.

— Ну ты и придурок, — теперь уже я схватился за голову. — Ты сейчас серьёзно? Мазгамончик, ты вообще в курсе, что в его короне была запечатана треть его силы?

— Как любопытно, — улыбнулся Велиал. — Выбью вам увольнительную и отправимся в Петровку. Нужно заполучить обратно реликвию Адской канцелярии.

— Ни за что! Ноги моей не будет в этом месте, — замахал руками Мазгамон. — Хоть убивайте. Я лучше приму смерть от вашей руки, чем моя нога ещё раз ступит на эту землю.

— Тогда возвращаемся домой? — сейчас улыбка Падшего больше напоминала оскал.

— Петровка так Петровка, чего угрожать-то, — пробубнил демон перекрёстка. — Что вам вообще нужно от меня и зачем вы здесь?

— Я же сказал, мне поручено тебя охранять, — пожал плечами Велиал. — Тем более что мне действительно нравится находиться на этой земле. Я только сейчас в полной мере осознал, что здесь нет ангелов, и вряд ли кто-то из пернатой братии сюда когда-нибудь явится.

— А я тут при чём? — хмуро поинтересовался я, садясь на своё место, отмечая, что часы вновь начали свой ход.

— С тобой интересно, Фурсамион, — усмехнулся Велиал и внимательно посмотрел на неудачников, тела которых занимали легионеры Мурмура. Они выглядели слегка дезориентировано, но не более того, значит, их телами пользовались от силы сутки. — И так, на чём мы остановились? — продолжил вещать Велиал. — Вот вы, двое, представьтесь…

— Он точно садист, знает же, что они ничего не помнят, — пробурчал Мазгамон себе под нос, а я вновь закрыл глаза, начиная серьёзно думать над тем, как бы безболезненнее для себя отправить этих двоих от себя подальше. Например, обратно в Ад.

Сегодня был тяжёлый день, который мы провели в госпитале, и меня, как особо отличившегося студента, отправили мыться, чтобы ассистировать на крупной полостной операции. Убирали осколок шрапнели, застрявший в перикарде и чудом не пропоровший само сердце и не спровоцировавший гемиперикард и тампонаду.

Операция шла хорошо до определённого момента. Я так и не понял, что именно вызвало аритмию с последующей асистолией. Главный хирург совместно с реаниматологом довольно долго, как мне показалось, старались вернуть пациента к жизни, но начавшие постепенно гаснуть змеи, горящие на груди у каждого, кто находился в операционной, не оставляли мужчине ни единого шанса.

Наплевав на все возможные риски, я применил свой дар. Я в тот момент словно оказался в Аввакумово, когда умер мой первый и пока единственный пациент, которого я потерял. И почему-то повторять тот плачевный опыт мне ни капли не хотелось, хотя мозгом я понимал, что врачи не боги, и у них иногда пациенты всё же умирают.

Никто в этот момент не обращал на меня внимания, и я, осторожно приложив ладонь к руке умирающего, направил немного демонической энергии в его тело. Не знаю, что именно произошло в тот момент, но время будто замерло. Операционную осветила яркая вспышка, а вокруг тела пациента начал формироваться красный туман, который тут же исчез, впитавшись в грудную клетку.

Меня качнуло, и я сам ощутил резкую боль в груди в тот самый момент, когда время приняло свой естественный ход. Подобное чувство я испытывал, когда заключал свои личные контракты в этом мире, отправляя их на хранение в Астрал. Сейчас же никакого контракта не было, но вот откат был по силе примерно равный.

Змеи снова ярко зажглись, а реанимация стала более успешной. Хирург с реаниматологом только переглядывались, совершенно не понимая, что именно произошло, но восстановление ритма позволило им закончить операцию успешно. А мне спокойно отсидеться в сторонке, не привлекая к себе лишнего внимания, и разобраться в том, почему меня так накрыло.

Единственное, что я смог узнать — спасение этого человека каким-то непонятным образом смогло дать толчок к повышению демонического уровня. До самого повышения было ещё далеко, но эта пропасть между уровнями стала меньше, и повышение не казалось уже чем-то из ряда вон выходящим. А ведь я ничего не сделал, по факту. Только дал немного энергии, чтобы завести остановившееся сердце.

После окончания операции я изучил вместе с остальными членами оперирующей бригады протокол течения болезни и анестезии. Не найдя никаких упоминаний о стороннем влиянии, и я, облегчённо выдохнув, направился в казарму отдыхать.

Всё бы ничего, опыт был уникальный во всех смыслах, но у меня вчера прошло суточное дежурство, и всё, что хотелось — это упасть на кровать, можно не раздеваясь, и уснуть. А всё потому, что из-за этого кретинского Мазгамона Белов изменил своим привычкам и начал заявляться с проверкой не в определённое время, а когда ему вздумается. Да ещё и по нескольку раз за ночь, как это в моём случае произошло.

А самое поразительное заключалось в том, что Мазгамон каким-то образом умудрился наладить отношения с однокурсниками, и теперь его убить, похоже, хочу только я.