Но в конце концов на помощь ему снова пришла гагарка. Внизу, у воды, по полупогружённой в море каменной пластине зашлёпала знакомая одинокая фигура, держа в гигантском клюве живую извивающуюся рыбу. Она покачивалась из стороны в сторону, как пьяный матрос, и замирала всякий раз, когда море осыпало её брызгами. При виде её нелепого силуэта Куилла невольно потянуло вниз, к берегу, хотя раньше по этой скале он не лазал. (Возможно, по ней и нельзя было слезть до самого низа.) Собственные руки казались ему какими-то тряпками с чужого плеча, которые того и гляди совсем развалятся. Он немедленно устал. Хоть ему и не хотелось упускать гагарку из виду, приходилось изо всех сил концентрироваться на том, чтобы находить опоры для рук и ног. Когда он в очередной раз остановился и обернулся на море, гагарка пропала.

Зато появился Найлл.

Казалось, что он просто стоит и разговаривает сам с собой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что нижние части его ног застряли в трещине между двух плоских камней. Каждая набегавшая на берег волна заполняла её и вспенивалась вокруг Найлловых бёдер. Самые большие волны практически накрывали его с головой. Целый день и всю ночь простоял он, втиснутый между камней, как свеча в бутылку; море каждые несколько секунд хлестало его, а безжалостная луна взирала с небес.

Он не выказал ни удивления, ни огорчения, увидев Куилла, но, опять же, за день и за ночь его посетило великое множество других видений.

– Сейчас вытащим тебя, – сказал Куилл.

Волосы и одежда Найлла были перепачканы чем-то смахивавшим на загустевшую пищу. Возможно, в горло Найллу вливалось так много солёной воды, что он отрыгнул всё то, что съел за неделю – хотя если это было так, он должен был есть весьма обильно.

– Вытащим тебя – и овца хвостом тряхнуть не успеет.

– Ей голова моя нужна, – сказал Найлл. Его голос, хоть и охрип от криков о помощи, теперь звучал буднично.

– Ну скажи ей, что она её не получит… Кому – ей?

– Ведьме.

– Ведьме? Какой ведьме? Ты про Мурдину?

Огромная волна нахлынула на них обоих и, хоть Куилл и пытался заслонить Найлла, его тоже едва не сбило с ног. Кожа мальчика была ледяной – точно такой же, каким был труп Дейви, и в Найлле сквозило нечто отдающее Иным Миром. Однако воняло от него рыбой, а не разложением.

– Давай вытаскивать тебя отсюда, ага?

– Сине-зелёный люд приходил, – сказал Найлл совершенно обыденным тоном, хотя зубы у него так и клацали.

– Правда?

– Я спросил, не помогут ли они мне. Но они только засмеялись. Ну и жуткие лица у них, папочка. Вблизи так особенно.

Волна насмешливо фыркнула, скрываясь в трещине.

– Ты что, плавник искал, друг? – спросил Куилл, силясь вытащить мальчика из расщелины. Это оказалось всё равно что пытаться перевернуть могильный камень: обе ступни Найлла намертво застряли.

– Под Стаком живёт угорь. Он хочет сожрать мои пальцы, но на мне башмаки, правда же? Папочка? На мне башмаки. Этот угорь – он распробовал Кеннетовы пальцы, понимаешь, и они ему так понравились, что он и за моими явился, но он их не получит, правда же? Не получит, потому что на мне башмаки. – Найлл лопотал бессмыслицу, а лицо его застыло в жутковатой широкой улыбке, обнажившей белые зубы.

Куилл лёг лицом на камни и сунул руку в трещину, пытаясь высвободить Найлловы ступни. Каждый раз, когда волна поднималась, ему приходилось задерживать дыхание. После каждого погружения у него так свистело в ушах, словно его зажившая ключица была дудкой, в которую дули со всей силы. Теперь и у него стучали зубы. Он нащупал пальцами шнурки, но они оказались завязаны на дюжину узлов, превратившихся в каменно-твёрдые шарики.

– Ты уходишь? – едва слышно спросил Найлл, словно Куилл был не более реальным, чем остальные чудища, приходившие поглумиться над оказавшимся в ловушке мальчиком и пошвыряться в него разными штуками.

– Я никуда не ухожу, но мне нужно найти что-то острое… – сказал Куилл, ползя по скале в поисках какого-нибудь заострённого камня. Но на лице Найлла не было понимания. Мысли и ужасы омывали мальчика так же хаотично, как волны.

– Голова у меня ещё на месте? – спросил он.

Что он имел в виду? От этого вопроса к глазам Куилла подступили слёзы. Понимал ли Найлл в тот момент, что безумен?

– Вот она, прямо у тебя на плечах, друг.

– Ага! Шея-то у меня железная, так что ей её никак не снять. Никак!

Найлл поглядел куда-то в море, и Куилл проследил за его взглядом. Он снова увидел бескрылую гагарку – она плыла недалеко от берега, высоко задрав клюв и повернувшись своей маской к суше, словно волнуясь, чем всё закончится. Он помахал рукой – не смог удержаться, чтобы не помахать птице, составлявшей ему компанию во время изгнания.

– Гляди, Найлл. Гляди! Это моя гагарка. А вы мне не верили, когда я говорил, что она меня навещает.

На этот раз Найлл услышал его и поглядел. Но его отсутствующий взгляд, до этого устремлённый в никуда, внезапно сфокусировался на гагарке и сделался перепуганным.