— Куда это ты? — останавливаюсь. — К людям нельзя. Они тебя вилами погонят или поймают и на сапоги с шапкой пустят. Иди давай по своим делам.

Зверь зубами клацает. И угрожающе скалится. Страшно, блин.

Стою. И волк стоит. Иду. И он идёт.

Решаю не обращать внимания. Вот выйду к людям, сам отстанет. Но нет. Хищник выходит вместе со мной на центральную площадь. Огибает проезжающие повозки с лошадьми, людей не боясь обходит. И семенит до самого храма. Возле ворот останавливаюсь.

— Тебе сюда нельзя! — строго так грожу пальцем.

Но этот ненормальный волк опять фыркает и проходит мимо меня, задевая бедро своей тушкой. Готовлюсь к визгам, воплям, но нет никого в главном зале. Наверное, все ужинают.

— Ты должен уйти, — прошу его.

Пушистый засранец сворачивает в один из коридоров и идёт прямо в моё крыло. Он будто знает, где мои комнаты. Останавливается перед дверью в спальню и, усевшись, ждёт, когда ему дверь откроют.

— Это плохая идея, — сама себе говорю или волку, пока не ясно. Зверь, не дождавшись, корябает лапой дверь. И я открываю её.

Волк прыгает на кровать и, устроившись поудобнее на краешке, кладёт морду на лапы и закрывает глаза. Может, это и не волк, а очень крупная собака? Я ж не видела здешних животных.

Решаю сначала подкрепиться, а потом уже думать, что делать с живностью. Прикрываю дверь и ухожу в трапезную. Народ уже поужинал и расходится, поэтому ем я одна.

После сытного ужина иду на поиски настоятельницы, дабы обговорить вопрос с волком. Возможно, позвать местную отловку и вернуть зверя в ареал его обитания. Но когда почти дохожу до кабинета Ариэнны, из неё выходит этот хищник. Спокойно так, вальяжно проходит мимо меня, опять пихаясь неповоротливым боком, и пропадает в коридорах.

— Как погуляла, Татьяна? — отвлекает на себя настоятельница, хитро щурясь

— Простите, что привела его, — вздыхаю, готовясь к выговору. — Он сам увязался, и я не смогла прогнать.

— Пусть остаётся. Защита тебе не помешает. Слухи о твоей силе растут, как трава после дождя. Кто-то верит, кто-то боится, — благосклонно кивает дама.

— Ага, вы про тёмную колдунью слышали уже? — бурчу я.

— К нам ещё трое пришли. Осмотришь их? — меняет тему женщина и подталкивает в лекарское крыло.

— Осмотрю, но не уверена, что хватит сил…

Сил у меня хватает, только после их лечения я почти умираю. Мне бы лечь и отключиться до утра. Но вместо этого я иду во внутренний дворик. И вижу его.

Дарк стоит там же, в тени арки. Ждёт меня. Подхожу, сил нет даже на улыбку. И мы просто идём гулять. Медленно, на небольшом расстоянии друг от друга.

— Ты устаёшь, — замечает он. Мы ещё вчера перешли на «ты». — Я вижу.

— Все устают, — пожимаю плечами. — Не могу просто уйти, когда могу помочь.

Он молчит довольно долго. Мы делаем круг по двору и останавливаемся возле скамьи.

— Иногда сила не только дарует, но и разрушает. Не давай ей сжечь тебя, — говорит Дарк тихо, но твёрдо.

Хочется спросить: откуда он знает. Но не спрашиваю. Просто сажусь рядом и смотрю на темнеющее небо. Мы вновь молчим. С ним приятно молчать.

— Ты не отсюда. Не из этого мира, — замечает дроу, глядя на меня, как будто разгадывает головоломку.

Я прикусываю губу и молчу.

— Это заметно, — в голосе нет насмешки, только сухое констатирование. — Походка, взгляд, речь. Всё не отсюда. И даже не из Дадарии. И Свет в тебе силён. Он непривычный. Чистый. Слишком яркий для этого мира. Эта сила опасна. Ты слышала про элохимов богини?

— Эм.. Я слышала про Нексуса, — хмыкаю я, и у Дарка брови на лоб лезут. Так вытягивается безупречно красивое лицо, меня аж смех разбирает.

— Ты точно не из этого мира, — в очередной раз повторяет. — Никто в Метрере не произносит имя Тёмного. Он может услышать и испепелить лишь за упоминание.

Фыркаю и закатываю глаза. Рома любит испепелять. Сколько раз он грозился Орэта испепелить — не сосчитать. А все букеты Намтара он и вправду испепелял. Прям сразу, как видел.

— Так при чём тут Тёмный? — возвращаюсь я к теме насущной.

— Когда-то давно, на заре человечества, элохимы спускались на землю, дабы нести волю Богини. И среди них был один особо любимый — Наит, которого сгубили амбиции и гордыня. Его свет превратился в кромешную тьму, и его заковали в пустоте.

Мне впервые становится неприятно находиться с Дарком. Такое ощущение, что он отговаривает или пугает меня. Да, молва о моих чудесных исцелениях уже гуляет по всему Дортмунду. Но я не стремлюсь к известности или власти.

— Это ты так намекаешь, что мне не следует пользоваться силой? Или предупреждаешь о последствиях, если возгоржусь? Я не стремилась к этому! Не просила силы! И вообще считаю, что богиня ошиблась! Я не та, кто справится с возложенной миссией, — слишком эмоционально выдаю.