Вот что кофий животворящий-то делает!

— Кого? — переспросил Захар.

— Что кого? — не понял я.

— Вы сказали, Васю… или Асю без транспорта? Простите, ваше сиятельство, не расслышал.

Я, поморщившись, только отмахнулся:

— Забудь. Листик-то где у нас?

— В конюшне гостиничной.

— Это хорошо… Ладно, выдай мне, чтоб хватило перекусить, и занимайся делами, — я склонил голову в ожидании, — Захар, я ведь и сам могу достать.

Надувшись то ли от досады, то ли от смущения, орк вынес небольшую шкатулку и поставил у зеркала. На ней я неожиданно разглядел фиолетовую руну, значение которой, конечно же, я не знал. Слуга открыл её, наполненную монетами, и дёрганными движениями отсчитал несколько рублей.

Вид шкатулки вдруг навёл меня на важную мысль, которую я вчера совсем упустил.

— Захар, а что могли искать вчера в нашей комнате? — спросил я, — Неужели они не нашли твою шкатулку?

— Эта шкатулка досталась вашей матери от вашего батюшки, — с гордостью сказал Захар, — Родовая волшба Грецких. Если не ведать точно, где схоронена шкатулка, её никогда не увидишь и не найдёшь.

— Хм-м… — я погладил резьбу на дереве, потом, сняв медальон с шеи, сравнил рисунки.

И тут и там молот, трескающийся об орех. Грецкие, значит… Род крепких орешков.

Я закрыл крышку и вытаращил глаза, когда шкатулка вдруг исчезла. Ни тени, ни искажения в воздухе — она стала абсолютно прозрачной, но пальцы всё так же ощущали рифлёную поверхность крышки.

— Ой, ой, ваше сиятельство, осторожнее. Я же не найду её, если забудете, где закрыли!

Он потянулся, но я придержал его. Потому что наконец разглядел фиолетовую дымку, едва заметную и слабо мерцающую, повторяющую очертания руны.

— Ты знаешь, как называется эта руна? — спросил я.

— Какая, ваше сиятельство?

Я едва не выругался. Гадство!

— Ну, ты не знаешь, какой руной зачаровали эту шкатулку?

— Что вы, ваше сиятельство, откуда мне? — Захар улыбнулся и, подняв невидимую шкатулку, понёс её обратно в комнату, — Такие секреты передаются от главы к главе…

Я лишь усмехнулся в ответ. Да уж, и чего это я?

Слуга вернулся в переднюю и замер, всем своим видом показывая, что у него есть что сказать, и что это прям жизненно важный совет. Но он мне, естественно, не понравится.

— Ну, чего ещё? — поджав губы, спросил я.

— Ваше сиятельство, на рынке сегодня воевода может быть. Я услышал внизу, на кухне, — Захар замялся, — Сегодня же суббота, и там будут смотреть воинов в отроки. Может, вам выбрать другой де…

Я оборвал его, чувствуя, как растягиваюсь в улыбке.

— Так, Захар, — подмигнул я, — Решай давай проблему с каретой, а я, кажется, уже опаздываю на рынок.

Хозяин гостиницы то ли случайно, то ли нарочно так мне и не попался по пути. И, выйдя через скрипучие двойные двери, я встретил утреннюю тишину города. Даже странно…

Мимо меня, коротко кивнув, прошла под ручку пара орков — он одет в костюм, она в облегающем платье. У орки, которая была весьма недурна собой и, как говорится, «в теле», очень выпирало лоснящимися зелёными шарами декольте, подтянутое тугим корсетом. Прелестная орка явно заметила мой интерес и невинно хлопнула огромными ресницами, на которых мерцал какой-то пушок. Её же кавалер, выше меня на голову, к счастью, ничего особо не заметил, что-то увлечённо показывая в стороне.

Смотрел я на орку так внимательно не из-за влечения, а снова из-за нарастающего удивления. Вот вроде бы переспал уже одну ночь с мыслью, что попал в другой мир, даже с утра поручения такому же зелёному слуге давал, но вот опять же… Только вышел за дверь, и снова на меня накатила нереальность происходящего.

Я оглянулся на вывеску над дверью. «Пансионъ Древнёва». Вот это вот «пансионъ», с твёрдым знаком на конце, заставило меня усмехнуться. Ну что ж…

На самой двери, кстати, едва проступали какие-то намалёванные руны. Они уже слегка выцвели, но я смог разглядеть прямоугольные формы. Никакой волшбой эти руны, как ни странно, не светились.

Мысленно приказав себе больше не удивляться, а попробовать учиться и впитывать новую реальность, я двинулся по мощёной улочке. Руны были везде… У кого-то на руках и лицах, у кого-то и на одежде, искусно вышитые.

Вот белая руна на бочке в телеге, откуда исходил запах солёных огурцов. Дородный хозяин орк понукал старую клячу, которая едва тащила его с повозкой. На шерсти клячи тоже была какая-то красноватая руна, как и на руках орка, но они совсем не светились.

Руны были на стенах, на дверях и на окнах, намалёванные так, будто кто-то помечал каждый дом. Нарисованы они были не для красоты, некоторые нанесены хаотично, некоторые будто бы спрятаны. Такие, кстати, и вправду подсвечивались, и некоторые даже жёлтой гномьей волшбой… Да, да, жёлтую я теперь отличаю.