Серые пронзительные недоверчиво окинули меня взглядом.

— Пришла меня отравить?

— Отец, всё не то, чем кажется. — Я медленно приближалась к дрожащему старику. Он впервые казался мне таким беспомощным. Приблизила к нему лицо. Я знала всегда, что мы страшно похожи, как внешне, так и внутренне. Только отец не хотел этого замечать.

— Отец, поклянитесь, что не отдадите философский камень моему дяде Филиппу. Я ему не доверяю.

Я отдала отцу колбу. Он тут же вскочил и кинулся за стаканом с ложкой.

— Сам решу, — его руки дрожали.

— Отец, Вы очень много кладёте! Это смертельная доза. Вы сошли с ума! Не надо.

— Реджина, иди к черту, — отец залпом выпил стакан воды с целой чайной ложкой спасительных кристаллов.

Он медленно оседал, хрипя. Он умирал.

— Ты меня отравила…

— Неправда, Вы сами! — Из глаз катились слезы. — Ваша жадность Вас погубила, я же предупреждала, что это большая доза.

Передо мной лежал мертвый отец. Пощупав запястье, поняла, что это конец.

— Охрана, унесите отца в склеп. Только чтобы никто не видел! — Моя стража послушно кивнула.

Я закрыла глаза любимого отца, поцеловала его в морщинистую щеку, и, прижимая колбу к сердцу, опрометью кинулась к себе. Только для того, чтобы переодеться в дорожную одежду и отправиться в путь. Вдруг, я им понадоблюсь.

Арин

В последние месяцы я просыпался в холодном поту от тяжелого похмелья или от кошмаров. Утренний свет, едва прорвавшись, тут же врезался мне болезненно в глаза, и понимание того, что наступил новый день, не придал жизненных сил.

С каждым днем дела в Тотеме становились всё хуже и хуже, настроение дяди Алио всё мрачнее, а мои мысли о сестре Хеле и потерянном племяннике всё острее врезались в сердце, причиняя нестерпимую боль. Думал и на этот раз будет также, но не тут-то было.

Тело не болело, более того по нему растеклась странная истома, будто я всю ночь провел с эльфийкой. Голова кружилась совсем немного.

Открыв глаза и озираясь по сторонам, понял, что я точно не в пабе, не в таверне Верхнего Тотема.

Я лежал в уютной постели в огромной комфортной комнате с высокими потолками. Жгучая боль в груди отвлекла от разглядывания рыжей женской головки, торчащей из-под одеяла.

— Эльфийскую бабушку за ногу! — прорычал я, рассматривая новую татуировку на широкой бронзовой груди. Два дракона свернулись кольцами и кусали друг друга за хвосты. — Бред! Какие на хрен драконы? Сколько эля я выжрал? — Морщился и тёр татуху, надеясь, что она сотрется. Хрен!

Снова взглянул на полки у стены — учебники по колдовству, магии, зельеварению. И на золотистых корешках одинаковый знак типографии МАТ. О!

Этот знак в Тотеме раньше уважали и ценили. Мой дядя преподавал в Магической Академии Тотем. Я когда-то хотел отдать своих, так и неродившихся малышей, в самую крутую академию государства. Но… не сбылось.

Сины, затем необъявленная партизанская война с братьями по крови, обнищание королевства, потеря магии. Жизнь катилась под откос не у меня одного…

Перевернулся снова к красотке, лежащей рядом. Копна пышных рыжих волос, обалденная пятая точка, тонкая талия и огромная татуировка — леопард пересекающий спину.

Я положил руку на голову Рыжей и медленно повернул ее к себе.

— Только не ведьма! — Вскрикнул я, когда на меня воззрились два огненно-янтарных глаза. В каждом по два драконьих зрачка.

— А вчера ты не имел ничего против, когда кадрил меня в пабе.

— Чертовка! Я кадрил не тебя, а зеленоглазую эльфийку, — выдохнул я злой на самого себя. Ибо совсем не мог отвести жадного взгляда от пышной груди красотки.

— Так лучше? — Ведьма провела рукой по своему лицу и волосам. Теперь передо мной лежала умопомрачительно красивая светлокожая эльфийка с бархатной кожей, зелеными глазками, пухлыми губками и светлой копной волос.

— Малыш Арин, так лучше?

— Лучше, — произнес я натужно, боясь в глубине души, чтобы ведьма не изменила свои формы. Платиновые волосы рассыпались по грудям и закрыли их от меня.

Я протянул руку и отодвинул завесу с красоты неземной. Девушка рассмеялась:

— То есть глаза и волосы тебя не интересовали?

— Как сказать, — я погладил девушку по шелковым волосам. — Ты меня приворожила? — Мне совсем не хотелось уходить. — Прости, малышка, забыл твое имя, — виновато пожал плечами.