За завтраком у мужчин были хмурые лица, в отличие от Гертруды и фрейлины. С лиц этих двух леди не сходили довольные улыбки, они светились от охватившего их веселья, а многозначительные взгляды, которые они бросали на сидевших за столом, заставляли тех отводить глаза и смотреть исключительно в тарелку.

Мне было неприятно, но смущаться и прятать глаза я не собиралась, старалась выглядеть спокойной, даже равнодушной. Стояла тишина, и никто не решался ее нарушить, хотя все прекрасно понимали, что это ненадолго.

– Граф, Вы даже не поинтересовались, как мы устроились. Это довольно странно и нехарактерно для гостеприимного хозяина, - произнесла принцесса, не переставая улыбаться и, заодно, бросать на меня ехидные взгляды.

– Я посчитал это излишним, Ваше Высочество, - спокойно ответил Витор. – По вашим лицам, я имею в виду Вас и леди Нессу, видно, что Вы прекрасно устроились, хорошо себя чувствуете, кажется, всем довольны и не скрываете этого.

Улыбка принцессы поувяла, она недоуменно посмотрела на Витора, тот ей мило улыбнулся и дал знак дворецкому на смену блюда. Гертруда раздраженно перевела взгляд на фрейлину, та, как опытная придворная, получив сигнал, приступила к действиям:

– Вы правы, граф, нас, действительно, все устраивает, но этого нельзя сказать о Вашей невесте, она выглядит расстроенной.

– Неужели? Что у Вас случилось со зрением, леди Несса? – не стала терпеть я.

Фрейлина от неожиданности сбилась и замолчала, неуверенно взглянув на принцессу. Та еще больше нахмурилась и обиженно надула губки, настаивая на продолжении. Леди Несса вновь заговорила, обращаясь к Витору.

– Да, расстроенной. Уж не потому ли, что Вы позволили себе некоторые…вольности, которые ей не понравились, - фрейлина победно взглянула на меня.

– Не думал, что такие вещи принято обсуждать в присутствии леди, тем более незамужних, - заметил Витор.
– Или такие манеры в порядке вещей при Вашем дворе? – он задержал взгляд на принцессе, та откровенно злилась, пряча взгляд.

– Вам просто нечего сказать, - опять встряла Несса.

– В таком случае, позволю себе отступить от наших благопристойных традиций, чтобы не нарушать Ваши, не отличающиеся скромностью, правила. Во-первых, я бы не хотел, чтобы мои ошибки как-то отражались на моей невесте, - холодно продолжил граф. – Признаю, я совершил серьезный проступок. Все дело в том, что леди Джулиана так очаровала меня, что я не в состоянии был, прошу прощения, сдержаться. Уверен, мужчины меня поймут, - сидевшие за столом мужчины покосились на него, но промолчали, пряча взгляды.
– Но я не посмел оскорбить мою избранницу… несвоевременным проявлением своего желания, в результате …оступился, – не только я, все зачарованно слушали его.
– Во-вторых, защита леди Джулианы и ее доброго имени стала теперь моей обязанностью. И, если кто-то вне зависимости от пола и титула, позволит в отношении моей невесты разного рода инсинуации или, хотя бы, намеки, будет иметь дело со мной!

Последние слова он произнес на повышенных тонах голосом, в котором наряду с нотками металла звучало предупреждение, больше напоминавшее угрозу. Лицо фрейлины застыло в немом изумлении, а вот принцесса окинула Витора пристальным взглядом, а потом, поджав от злости губы, посмотрела на меня. Если бы я жевала, то точно бы поперхнулась. Какой знакомый взгляд! Кристина также смотрела, только раньше я не могла понять, что он означал. А ведь все очень просто, в нем четко читались зависть и ревность. Так же, как когда-то Кристину, Гертруду одолевала зависть, ведь мужчина в ее присутствии открыто говорил об особом отношении ко мне.

Виконт Фенч, избегавший ранее взгляда графа, теперь сдержанно улыбался и смотрел на него с одобрением, чего нельзя было сказать о Лайоне, тот сидел расстроенный и изредка бросал на хозяина недовольные взгляды.

– Джулиана, - неожиданно ласковым, полным раскаяния, голосом обратился ко мне Витор. – Я признаю, что обидел Вас и искренне раскаиваюсь в содеянном. От Вас я готов сносить любые упреки и капризы, лишь бы заслужить Ваше прощение и расположение! Я выполню любое Ваше желание, помните об этом!

Я смотрела в серьезные глаза Витора, в которых было столько сожаления о совершенной ошибке и мольбы о прощении, что чуть было не поверила в искренность его слов. Но надо отдать должное графу, казалось бы безнадежную для меня ситуацию он смог представить так, что я выглядела прекрасной непорочной девой, перед которой невозможно устоять.

В то же время он недвусмысленно дал понять, что будет защищать меня, тем самым, можно сказать, заткнул рты злопыхательницам, хотя бы на время. Я решила подыграть ему.

– Я принимаю Ваши предложения, Витор, - скромно опустив глаза, произнесла я. – И верю, что Вы всегда сможете защитить меня, ведь не далее, как вчера, доказали это. Вы сделали все великолепно! Благодаря Вашей отваге и Вашему мастерству воина ни один разбойник не успел даже заглянуть в карету, - тут я капризно поджала губы, хлопая ресницами и бросая на него кокетливые, в моем понимании, взгляды, не забывая при этом отслеживать реакцию зрителей, произнесла легкомысленным тоном, стараясь не переигрывать: - Но вот мое прощение Вам еще предстоит заслужить!