Все действо — с учетом выступавших перед Квинами отечественных исполнителей, среди которых за данное право развернулась нешуточная борьба — продлилось больше трех часов. Наконец последняя «Богемская рапсодия» была спета на бис и музыканты удалились со сцены в подтрибунное помещение. Я естественно не мог не воспользоваться ситуаций и не пойти пообщаться с англичанами лично.

Появление советского Генсека вызвало у членов группы сдержанный интерес но без особого ажиотажа.

— Добрый день! Отличный концерт, я получил огромное удовольствие. Жаль, что не удалось уговорить вас сыграть в большем количестве городов нашей страны, — я с улыбкой протянул руку британским музыкантам, поздоровался по очереди с каждым. Вблизи они выглядели точно так же, как на плакатах из моей молодости. Забавно — уж сколько исторических персонажей я встречал в этом времени, а чувство иррациональности накатывает в таких случаях каждый раз как в первый.

В ответ музыканты — конкретно Брайан Мэй, который, видимо, у Queen в большей степени отвечал за администрирование — рассыпался в комплиментах по поводу радости от посещения СССР, похвалил условия, предоставленные музыкантам, сказал, что не ожидал от советской публики столь тёплого приёма. Ну и мою футболку тоже отметил с заметным удовольствием. Приставленный к музыкантам переводчик принялся было переводить всю тираду, но я только махнул рукой. Классический «бритиш инглиш» Мея мне было разбирать, конечно, гораздо сложнее более привычного американского варианта, но в целом я улавливал всё, что говорил собеседник.

— Послушайте, Брайан, — очевидно, музыканты, отыграв двух с половиной часовой концерт, были не в лучшей форме. Однако другой подобной возможности у меня в будущем могло и не представиться, поэтому я брал быка за рога, не отходя от кассы. Подцепил Мея за локоть и аккуратно отвёл в сторону. — У меня есть к вам пара вопросов конфиденциального, так сказать, свойства.

— Да, господин Горбачёв, — как все британцы, Мей имел определённые проблемы с шипящими, поэтому буква «ч» в его исполнении выходила твёрдой. «Горбачов».

— Во-первых, у меня есть для вас текст песни, — я вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое лист бумаги и протянул его музыканту. Забавно: «Show Must Go On» должна была появиться на свет значительно позже, но вышла эта эпохальная песня именно из-под пера Брайана Мея, и теперь я по сути отдавал текст её же создателю. — Автор текста и музыки пожелал остаться неизвестным. Он занимает достаточно высокий пост в нашем правительстве, чтобы слава поэта была ему не нужна. Но, как мне кажется, текст более чем достойный. Когда будете выпускать песню, укажите просто, что это подарок от вашего советского поклонника.

Мей быстро — шевеля губами и явно проигрывая всю композицию в голове — пробежался по тексту песни, после чего бережно свернул листок и спрятал его в карман джинсов.

— Это хороший текст. Потенциальный хит, я должен сказать вам за него спасибо. Только вот вопрос…

— Не беспокойтесь, денежный вопрос мы поднимать не будем. Это подарок — можете распоряжаться правами без всякой оглядки, — участники группы Queen были уникальными людьми. Они не только все вчетвером писали тексты и музыку, выпускали сольные альбомы, но и продюсированием занимались фактически сами. Тот случай, когда талантливый человек талантлив во всём — по-другому и не скажешь. — Это такая мелочь, которая даже упоминания не стоит.

— А что не мелочь? — Англичанин тут же уловил моё желание перейти к следующему, более важному вопросу.

— Как вы смотрите на возможность спродюсировать советскую рок-группу? Вывести её на мировой уровень.

— Кого именно? Боюсь, не слишком силён в советской музыке.

— Группа ещё не существует, пока это только задумка. Возможно, группа будет не одна, а две — мужская и женская. Классический бойз- и герлз-бэнд. А может, что-то смешанное.

— Не понял…

— В СССР огромное количество талантливых парней и девушек. С прекрасными голосами, шикарной внешностью и актёрскими талантами. Мы обеспечим их текстами и музыкой — поэты и композиторы, как вы понимаете, у нас тоже есть. Костюмы, техника, средства на раскрутку, проталкивание на радио — всё будет. Единственное, чего не хватает нашим артистам для того, чтобы завоёвывать западные сердца — глобального понимания, как и что нужно делать. Правильно делать. К кому подходить, с кем договариваться.

— Хорошего продюсера, то есть, нет, — уловил мою мысль.

— Именно так, — я кивнул.

— Зачем это вам? — Музыкант сделал шаг в сторону, подхватил со столика полотенце и бутылку «Боржоми», вытер лицо, открутил крышку бутылки и, присосавшись, наполовину опустошил стеклянную тару. — Прошу прощения, очень жарко.

В переделанном под гримёрку подтрибунном помещении стадиона запах стоял… Впрочем, наверное, стандартный — вряд ли одиннадцать футболистов после полутора часов игры на поле пахнут лучше.

— Искусство должно объединять страны. Я хочу открыть нашу страну для Запада с ещё одной стороны — музыкальной. Чтобы Союз ассоциировался у людей не только с военными и научными достижениями, но и по культурной линии, — не просто так я обратился с этим вопросом именно к Мею. Музыкант, помимо основной деятельности, был близок к науке, выступал за экологию, а в политике даже в самые тёмные времена либерального разгула проявлял сдержанность и разумность. Вполне себе «наш кандидат». Запасным вариантом у меня числился Роджер Уотерс, чьи политические взгляды были Союзу ещё ближе, но у того как раз сейчас был сложный период, связанный с уходом из Pink Floyd и началом сольной карьеры — очевидно, бывшему лидеру «Розового Фламинго» сейчас было не до сторонних проектов.