И вот, исходя из этих соображений, иметь человека, способного взять на себя роль официальной оппозиции, который бы знал при этом свое место и не претендовал на верховное лидерство, было совсем не ошибкой.

Из зала меж тем продолжали поступать вопросы, на которые я чисто механически давал ответы, благо ничего особо острого за время встречи так и не прозвучало. Людей интересовали все те же вопросы: жилье, продукты, антиалкогольная кампания, международная обстановка.

Уже после встречи с коллективом я отдельно поинтересовался у Карцева о Жириновском. Владимир Петрович пожал плечами и дал достаточно сомнительную, как для обычного человека, характеристику:

— Работящий, умеющий вникать в детали. Лидер по жизни, но имеет свойство влипать в разные неприятные ситуации. Характер сложный, любит высказать свое мнение, идущее вразрез начальству.

— Хм… Есть у меня должность одна. Собачья, если честно. Нужен человек, который будет руководить отделом по разбору писем от населения. Мы туда студентов набрали, а так чтобы организовать работу, никто особо желанием идти не горит. Уже два человека сбежали, сверкая пятками. Работы много, а карьерные перспективы — весьма туманные.

— Возможно… — Владимир Петрович явно не был готов рекомендовать Жириновского хоть куда-то и вообще демонстрировал полнейшее удивление тем, что я заинтересовался рядовым, в общем-то, клерком.

Так или иначе, судьба человека, мать которого была русской, а папа — юристом, в этот день сделала резкий поворот. Я совершенно точно не был уверен в правильности этого кадрового решения, поэтому, прежде чем пускать Вольфовича в «большую игру» — какая большая игра, если он даже членом партии-то не был, впрочем, это возможно было в некоторой степени и плюсом, — хотел сначала присмотреться к нему накоротке. Уже с середины августа Жириновский перебрался на работу в Кремль, а я получил в обойму человека, который при всей своей показной эксцентричности до последнего вздоха стоял на позиции русской великодержавности.

24 августа 1986 года; Воронежская область, СССР

СЕЛЬСКАЯ ЖИЗНЬ: Борщевик Сосновского: от кормовой культуры к опасному сорняку

Постановлением Правительства СССР борщевик Сосновского, ранее считавшийся перспективным кормовым растением, официально признан опасным сорняком. Это решение принято в связи с многочисленными случаями ожогов у граждан, а также стремительным распространением растения, угрожающим сельскому хозяйству.

Борщевик, завезенный в послевоенные годы для укрепления кормовой базы, оказался бичом полей и лугов. Его сок, вызывающий тяжелые ожоги под воздействием солнца, представляет прямую угрозу здоровью человека. Растение демонстрирует необычайную живучесть: одно соцветие дает десятки тысяч семян, а мощная корневая система делает его неуязвимым для механического уничтожения.

Министерство сельского хозяйства СССР признало свою ошибку в массовом внедрении борщевика. Ученые, ранее недооценивавшие его агрессивность, теперь бьют тревогу: если не принять мер, сорняк захватит новые территории, включая северные регионы.

Правительство СССР и местные исполкомы разработают программу по борьбе с борщевиком. Однако теперь исправлять ошибки недальновидных решений придется простым труженикам села, которые годами будут вынуждены очищать земли от этого опасного растения.

Настоящий случай — суровый урок, напоминающий о необходимости ответственного подхода к внедрению новых культур. Только совместными усилиями мы сможем победить «зеленого агрессора» и защитить наши поля для будущих поколений!

— Наступил август, а это значит, что доблестным труженикам села время приступать к уборке засеянной на 65 миллионах гектаров пашни яровой пшеницы по всему Советскому Союзу… — вещал диктор на радио отвратительно бодрым, как для такого раннего утра, голосом.

В «поля» мы выдвинулись пораньше, «по холодку», пока летнее солнце еще не поднялось высоко и не начало жарить бегающих по земле людишек. Впрочем, уже в восемь утра термометр показывал 25, к полудню обещая все 30–32, так что совсем спастись от жары было практически невозможно.

— Какие перспективы на урожай в этом году, Юрий Владимирович? — скорее чтобы поддержать разговор, чем реально интересуясь, спросил я. Все же генсеку «сверху» было гораздо проще наблюдать общую статистику, чем отсюда, от земли.

Мы с директором колхоза-миллионера «Зеленый луч» Осиповым бодро катили по проселочной дороге в подпрыгивающем на кочках «козлике». За нами — в этих местах, поди, такой концентрации автомобилей никогда и не видели — в облаке мелкой, хрустящей на зубах пыли катила охрана и съемочная группа Первого канала, которая должна была сделать классический «протокольный» репортаж о достижениях советского сельского хозяйства и участии генсека во всем этом деле.